Ну конечно! Ворчливый фолиант «пять-два-два» просто не мог промолчать.

— Не слушай его, Дилли, — послышался писклявый голосок книжки-малышки, как называли в прошлом веке сборники дамских стихов. — Королевская герань — лучшее средство от уныния. Ее аромат способен унять даже самую сильную печаль.

— Если бы она еще могла добавить жизнерадостности старым ворчунам, — язвительно добавил шестой том «Уэбстерской энциклопедии».

— Уверена, немного красоты никогда не помешает, — улыбнувшись, ответила всем сразу, и достала из сумки нарукавники. — А пока, давайте займемся делом.

Правда, мои слова так и остались словами, потому что в библиотеку вошел дворецкий Картер и позвал меня с собой.

— А куда мы идем? — Торопясь за быстро шагающим эрхом, уточнила я.

— Завтракать, — не поворачиваясь, ответил тот.

— Но я не голодна.

Я даже остановилась от удивления.

— И потом, мой рабочий день уже начался.

— Приказы милорда не обсуждаются, — непреклонно заявил Картер и свернул к лестнице.

— Приказы?

Внутри шевельнулось тревожное предчувствие. Вот так и знала, что будет какой-то подвох!

— После завтрака милорд ждет вас в своем кабинете, — подтвердил мои опасения дворецкий.

— Нер Картер, а вы не знаете, зачем?

Я прибавила шаг и поравнялась с эрхом, заглядывая ему в лицо.

— Милорд вам все объяснит, — не поддался Картер. — Прошу, нера Грей.

Он распахнул передо мной двери кухни и, обратившись к кухарке, коротко приказал:

— Накормить.

— Присаживайтесь, нера Грей, — приветливо сказала полненькая розовощекая женщина и расплылась в улыбке. — Вот, попробуйте ватрушки. И чай. Настоящий утренний «Лидлмарк», от него сразу сил для работы прибавится.

Кухарка журчала, окутывала словами, движениями мягких рук, добрым светом глаз, и не успела я опомниться, как уже сидела за столом и пила чай, заедая его тающими во рту ватрушками. Правда, насладиться едой не получалось. В голове ворочались тревожные мысли, и я раз за разом проговаривала про себя просьбу, с которой собиралась обратиться к лорду Хаксли. И обмирала от страха, представляя горящий взгляд и недоуменно приподнятую бровь.

— Да вы кушайте, нера Грей, не смущайтесь, — подвигая ко мне блюдо с румяной выпечкой, приговаривала кухарка. — Обед у нас в два, еще успеете проголодаться. Меня, кстати, Сарой зовут.

— Приятно познакомиться, Сара. Я не поблагодарила вас за вчерашний полдник, все было очень вкусно.

Я улыбнулась женщине, и та засветилась, как огонь в печи, засуетилась, поправляя накрахмаленный фартук и плотно повязанную косынку, смущенно покраснела, наливаясь спелой ягодой. Мне даже вспомнилось любимое выражение гринвилльцев — не женщина, а сладкая малина. В наших краях как раз таких, как Сара, считали красавицами — пышных, большегрудых, со сдобными плечами и румяными щеками.

«Ты, Дилли, девица, конечно, на личико пригожая, да только мужа тебе теперь не приманить, — вздыхала наша соседка, нера Доули. — Исхудала-то как! Где ж это видано, чтобы жена такой тощей была? На кости ни один нер не позарится».

Что ж, я и не спорила. Не до того мне было.

— Вот я вам горяченьких еще положу, — суетилась Сара, подкладывая на блюдо румяные глазастые ватрушки. — Да вы на меня не смотрите, ешьте спокойно. Нер Картер, а вы у девочки над душой не стойте. Успеет она еще к милорду. А то, может, и не стоит ей к нему ходить? — Сара как-то странно посмотрела на дворецкого и добавила: — Пока все не образуется?

Картер не ответил, а я отложила ватрушку и переспросила:

— Что не образуется?

— Да так, ничего, — замялась кухарка и вернулась к плите. — Ох, беда, заболталась я, а у меня тут бульон чуть не выкипел! — Снимая крышку с большой кастрюли, пробормотала Сара.