За окнами занимался серый рассвет. От дома отъехало несколько богато украшенных карет и стартануло несколько кайранов со всадниками. Некоторые гости и вовсе предпочли обернуться драконами, хотя на подобных приемах это было не принято. Неловко. Хотя… Перед кем тут церемониться?

Берн, жаждущий войти в высшее общество, стерпит, а его жена — пустая кровь без статуса и семьи.

Дверь за спиной скрипнула.

Я не обернулась, узнав Берна по шагам. Но слух болезненно отслеживал, как он прошелся по комнате, остановился надолго в центре, разглядывая сундук с нехитрым содержимым.

— Теперь ты знаешь, — его голос упал тяжелым камнем в воду едва обретенного равновесия.

— Как долго? — спросила не оборачиваясь.

— Около года. Не суди строго, жена, драконы говорят, любовь не судят.

Очень миленький перефраз настоящей поговорки про драконов и любовь. Не судят Истинную любовь, но Истинные встречаются все реже, а драконы, охочие до приключений, все чаще искажают смысл этих слов.

Бросив последний взгляд за окно, прошла к креслу, чтобы хоть было куда падать после семейных откровений.

— Вейра Гроц? — подколола мягко. — Слышала, клан Гроц велик и высокомерен, и владеет серьезными артефакториями по стране. Приятно любить столь толковую вейру.

— Она умна и красива даже без поддержки клана, не принижай ее достоинств.

Вообще, очень сложно увидеть достоинства в человеческом теле с оголенным задом и задранными вверх ножками. В такой момент достоинства находятся очень, очень глубоко.

Темные глаза Берна впились в мое лицо, словно ждали… Нет, жаждали моей истерики, разбитых сервизов, крика.

— Отнесись с пониманием, — муж, наконец, отвел давящий взгляд и продолжил ходить по комнате кругами. — Клан Гроц примет участие в судьбе детей и нашей артефактории. В результате последних сделок, мы шагнули очень высоко, но для прочного положения нам не хватает… мелочей.

Я вздрогнула.

Этот час, глядя в окно, я мысленно уже прожила этот разговор, но оказывается еще есть куда падать. Назвать жену, с которой прожил восемнадцать лет, пророс корнями в ее сердце, прижил двух наследников, мелочью — действительно низко. Ниже любого дна.

Берн метался по комнате подобно раненному льву. Жилы на шее вздулись, а красивое лицо покрылось испариной.

— Прошу, после развода не устраивай скандалов и провокаций для моей вейры, не настраивай детей против меня и никогда, ни при каких обстоятельствах не выкладывай секреты нашей артефакторики!

Берн напряженно застыл напротив кресла и почти кричал, заводил самого себя еще больше.

— Не смей на меня орать, — сказала холодно, когда он, наконец, замолк. — Я не стану вредить собственным детям. И тебе, Берн, тоже не стану.

13. 3.2 Берн

Растерянно оглядевшись, муж буквально упал в кресло напротив. Чудное чайное местечко, где мы частенько собирались на пару минут перед сном, чтобы поделиться переживаниями. Только семья. Муж, я и дети.

Кто будет собираться здесь отныне?

Словно поймав мою невысказанную мысль, муж обвел взглядом развороченную сборами гостиную.

— Осуждаешь меня? — спросил хмуро.

— Не понимаю, — ответила, помедлив. — Я бы приняла твой выбор и годом раньше.

—А чего ты ожидала? — неожиданно холодно усмехнулся муж. — Я пахал, как проклятый, ради счастья наших детей. Хочу пожить наконец для себя. Хочу любить молодую сильную драконицу, которая, возможно, сумеет пробудить мою первородную ипостась.

Он не отводил внимательного драконьего взгляда от моего лица, словно стараясь добраться до сердца. Напиться моей болью.

Поняв что я не отвечу, равнодушно закончил: