Кирилл вернулся к тому месту, где разошлись с Олесей, и обнаружил, что молчунья еще не вернулась. А ведь должна уже, - кольнуло Кирилла. С некоторых пор он начал нервно относиться к опозданиям.

Посвистел, Олеся не откликнулась. А в следующий миг Кирилл метнулся под прикрытие ближайшего дома и распластался на земле – увидел, как закачались кусты возле дома напротив. Выхватил пистолет, понимая, что стрелять на поражение нельзя, сначала нужно выяснить, что с Олесей. Замер, выжидая.

Дождался.

Кусты издали громкий хрюкающий звук, и на открытое пространство выкатился дикий кабан. То есть, как быстро понял Кирилл, кабаниха - вслед за матерью из тех же кустов, так же деловито похрюкивая, выбрались трое полосатых кабанят. Принялись деловито копаться в земле. До Кирилла кабаньему семейству определенно не было никакого дела.

Кирилл нервно хихикнул. Тихонько поднялся, обошел выводок по дальней дуге. Ругнулся сквозь зубы:

- Три поросенка, блин! Волка на вас нет.

С трудом удержался от соблазна подобрать с земли шишку и запустить в нарушителей спокойствия. Смех смехом, а спина была мокрой – вспотел от волнения. Но где же Олеська?

Отойдя подальше, по-прежнему крадучись вдоль домов, Кирилл снова посвистел. Повторял свист возле каждого дома, отчаянно прислушиваясь – тишина. Так и шел бы дальше, если бы не привитая в незапамятные времена Олесей привычка – обращать внимание на странности.

К одному из домов вела едва заметная в высокой траве тропинка. Неутоптанная, узкая – пользовались ею нечасто. Кирилл положил руку на кобуру, пригнулся. Снова осторожно свистнул. И услышал в ответ слабый, едва различимый свист. Приглушенный, как будто свистеть пытались сквозь подушку - если бы Кирилл не прислушивался, не разобрал. Покрутив головой, понял, что неприметная тропинка упирается в крыльцо невысокого бревенчатого дома. А в следующий миг обругал себя за то, что не обратил внимания раньше: окна дома оказались заколоченными. А свист шел, кажется, из-за закрытой двери.

До крыльца Кирилл донесся в несколько прыжков. Рванул с разбегу дверь, собираясь влететь внутрь. Если бы не крик Олеси:

- Стой! – наступил бы ей на руку.

Олеся лежала на полу, прямо у порога. То есть, лежала верхней частью тела, ноги уходили вниз, в подпол.

- Помоги, - просипела девушка.

Кирилл сел на корточки. Заглянул в темный проем и не удержался от вскрика.

Нога Олеси наделась на металлический штырь. Заостренный кусок арматуры пронзил бедро насквозь и торчал, окровавленный, наружу. Штанину залила кровь.

- Не могу выбраться, - сдавленно проговорила Олеся, – как на вертел насадилась.

Приглядевшись, Кирилл понял, что Олесе в каком-то смысле повезло – из подпола торчало аж восемь штырей, два ряда по четыре. Нога Олеси прошла между двумя крайними, и удар пришелся в мягкие ткани. Упади девушка чуть правее – нанизалась бы на штыри животом и грудью.

- Что это? – вырвалось у Кирилла. – Зачем здесь... ох, прости. Сейчас.

Он выдернул из чехла нож и осторожно обрезал ткань вокруг ран. Примерился, как ловчее подхватить Олесю. Предупредил:

- Терпи.

Одну руку завел под Олесино бедро, другой обнял за талию. И потащил тело девушки вверх. Олеся не стонала и не плакала, молча стиснула зубы. Когда Кирилл опустил ее на пол, увидел, что девушка без сознания.

Объяснил непонятно кому:

- Болевой шок... Может, так оно и лучше.

Приводить Олесю в сознание не стал. Поясную сумку с набором бинтов и самых необходимых лекарств по старой привычке носил с собой, отправляясь в любую вылазку. Обработал рану, думая о том, что Олесе очень повезет, если не схватит столбняк: арматура – ржавая насквозь.