— Твое имя не имеет значения.

Мой рот открывается, потому что он такой грубый.

— Для меня это важно, — огрызаюсь и злюсь на то, что он так меня отвергает. — И если мы хотим быть вместе…

— Мы не будем вместе, — рычит он — Я же сказал тебе, что мой род не спаривается с твоим. Мое тело откликнулось на тебя, потому что ты первая, кто прикоснулась ко мне за много лет. Вот и все.

Хотя мне, наверное, следовало бы обидеться, мне становится его жаль.

Прикосновения — это все для меня. Без них я бы потерялась во тьме! Даже когда еще могла видеть, я дорожила этим чувством больше всего.

Я вспоминаю долгие летние дни, когда мы с сестрой шли рука об руку через лавандовые поля. Вместо того чтобы рассказать ему обо всем этом, я просто объясняю:

— Я не имела в виду, что мы будем спариваться. Я просто имела в виду, что мы будем проводить время вместе.

Он снова замолкает, и мне так хочется посмотреть на него, потому что серебристый цвет его ауры совершенно ничего не говорит мне о его эмоциональном состоянии.

— Пойдем, — наконец говорит он и берет меня за руку — Я отведу тебя в твою комнату.

— Хорошо.

Мягкий шорох гальки под нашими ногами сменяется твердым камнем.

Тяжелый скрип двери, открывающейся на старых петлях, вскоре сменяется гулким эхом наших шагов.

Эта комната, должно быть, очень большая, и мне интересно, как она выглядит.

— Ты сказал, что живешь в замке?

— Да.

— Можешь описать его мне?

Он резко останавливается и колеблется так долго, что я сомневаюсь, ответит ли он.

— Ну? — мягким, но твердым тоном призываю его ответить мне.

— Он... огромный.

Я жду, когда он продолжит. Когда он этого не делает, спрашиваю:

— Можешь рассказать мне о нем побольше?

Он прочищает горло, как будто не знает, как продолжить. После еще одного долгого молчания Морт рассказывает:

— Все здание построено из серого камня. По углам возвышаются четыре башни с серебряными куполами. Главный вход, через который мы только что вошли, находится под еще большим куполом в центре замка.

— Есть ли какие-нибудь украшения?

— На стенах висят гобелены, изображающие славные битвы. В углу находится большой каменный камин, заваленный толстыми поленьями. На противоположной стене ряд окон от пола до потолка, выходящих на море.

— Наверное, здесь очень красиво — бормочу я скорее для себя, чем для него.

— Достаточно? — грубо спрашивает он.

— Пока, да, — отвечаю и подчеркиваю — Пока я здесь, ты должен быть моими глазами и…

— Я дракон, а не слуга! — рычит он — Я уйду, тогда ты сможешь снять повязку и осмотреться. Твоя комната наверху лестницы, последняя дверь слева в конце коридора. И не вздумай заходить в западное крыло, поняла?!

— Почему мне нельзя туда?

— Это запрещено, — рычит он, напоминая мне, что он дракон, а не человек — Я предупрежу тебя перед возвращением, и ты сможешь снова прикрыть глаза.

Он отпускает мою руку, и его шаги удаляются.

— Морт? — зову, но он не отвечает и не останавливается.

Громкий скрип открываемой входной двери эхом разносится по комнате, а затем захлопывается.

Меня охватывает паника, и сердце начинает колотиться.

Я одна в темноте. И хотя была такой с тех пор, как потеряла зрение, это первый раз, когда за много лет я сильно испугалась этого.

Шатаясь протягиваю руку и ищу какую-нибудь поверхность, чтобы сориентироваться.

Теперь, когда трость исчезла, я понимаю, как много уверенности она мне придает, и жалею, что не взяла ее с собой…

Вытянув руки, я осторожно иду вперед, пытаясь найти стену или предмет мебели — что угодно, что даст мне представление о том, где я нахожусь и что еще есть в этой комнате.