Отсюда открывался потрясающий вид на главную площадь города, утопающую в лучах предзакатного солнца. Разбитый на брусчатке рынок постепенно сворачивался, люди спешили по своим делам, и никому не было дела до крыши здания ратуши, потому на меня с той стороны никто так и не посмотрел. Слева всего в паре шагов возвышалась центральная башня здания, она тоже отгораживала меня от любопытных глаз, но уже с другой улицы.

Преодолев расстояние до башни, я присела под её стеной и прижалась спиной к холодному камню. Окинув взглядом всё, на что открывался вид, невольно улыбнулась. За столько лет ничего не изменилось. Все ближайшие строения оказались на своих местах, как и было в день нашей с Дэниелом помолвки. Она тоже проходила здесь, в этой ратуше. Правда, тогда мы дважды стояли перед тем самым Иммануилом Картор и выслушивали его занудные однотипные речи, чтобы дать своё согласие.

Воспоминания о том дне нахлынули на меня внезапно и вызвали улыбку на лице.

***

Восемнадцать лет назад

Платье мне не нравилось. Обнажённые плечи обдавало сквозняком, а прямой лиф, перетекавший в расклёшенные рукава, стеснял движения. Из-за туго стянутого корсета было не повернуться, только если крутить головой. Юбка весила больше меня, и рука уставала постоянно придерживать подол. Путь от экипажа до бального зала, где уже собрались гости, дался мне с большим трудом. Если бы не поддержка Амары, я бы не дошла туда сама.

Это был уже шестой раз, когда мы с ней приезжали на церемонию в здание ратуши на мою помолвку. После гибели родителей и брата в пожаре тётя взяла на себя опеку надо мной, но её во всём слишком ограничивали ради безопасности. Как бы она ни старалась облегчить мне жизнь и помочь справиться с потерей, ей это почти не удавалось.

Каждый раз, когда экипаж останавливался у главного входа в здание ратуши Ориента, у меня было чувство, словно мы снова приехали на похороны.

В самый первый раз я с трудом дошла до зала на негнущихся ногах. Перед глазами стоял образ закрытых гробов, а не празднично украшенные столики и помолвочная арка, что располагалась на том же месте… В тот день лорд Ариэль де Саммо Берит, избранный моим будущим супругом, вместо себя прислал записку с извинениями и известием о заключении тайного брака с другой девушкой. Когда я услышала об этом, то не знала, смеяться или плакать. Судя по выражениям на лицах членов совета магов, они столкнулись с такой ситуацией впервые. Само собой, что помолвка была отменена, и мы с Амарой вернулись домой в полном замешательстве.

Во второй раз жених пришёл лично, но тоже оказалось, что как раз на днях, якобы перед получением призыва, он уже прошёл через подобную церемонию и находился под воздействием помолвочного заклинания, что связывало его с другой леди. Вот тогда я точно рассмеялась и не могла успокоиться всю дорогу до дома.

Третий и четвёртый женихи просто не пришли. Мы прождали полтора часа, и Иммануил отменил церемонию, объявив их в розыск. Пятый и вовсе умер. Вместо него в храм явились законники и сообщили о его кончине ночью.

Амара видела во всём этом заговор, а я считала себя проклятой, но это доставляло больше радости, чем грусти. В груди теплилась надежда, что совет и Иммануил успокоятся и прекратят пытаться выдать меня замуж. Сама судьба была против моего вступления в брак, разве это было не очевидно?

И вот шестая церемония. В этот раз имя жениха прозвучало как гром для моих ушей, ведь мы с ним были давно знакомы. Каждый раз, когда Амара таскала меня в гости к своей подруге Даниэле, в их жутком доме приходилось иметь дело и с её братом – тридцатилетним занудой Дэниелом, руководителем какого-то там отдела в управлении законников. Он всегда очень пафосно произносил свою должность, а я каждый раз пропускала её мимо ушей.