Уже много вариантов я перебрала, вспоминая убитого малыша-оборотня. Я пыталась понять, с какой целью меня принесли ему. Нет, не на съедение, это точно. Скорей всего, любовь способна из зверя сделать человека. Как Лихо менялся в моём присутствии, так и ребёнок должен был приобрести человеческий вид, потому что звериный облик не смог овладеть им полностью  рядом с дикой матерью. Убитые же люди не справились с поставленной задачей. А я бы смогла, смогла бы полюбить его таким, каким он предстал передо мной! У меня тогда уже появилась мысль, что его надо защитить и полюбить. Даже после того, как он накинулся на меня, я не переставала его воспринимать, как напуганного ребёнка, не пригодившегося в этом мире. И мамаша его злобная тоже думала так. Раз Лихо менялся со мной, значит, и странный малыш должен был измениться ближе к человеку.

Лечебный Ильич сделал так, что укусы заросли, прокушенное лицо перестало опухать. А вот с простудой ничего он сделать не мог. И решился прибегнуть к своему методу лечения.

В тот вечер я проснулась, закопанная под шкурами, выглянула на кухню. Пить я выходила, когда оборотня не было дома. Не хотела сталкиваться с ним, и так еле передвигалась, опасалась, что начнёт приставать. Лихо варил камень в тазике. По-настоящему. Я даже не поверила своим глазам, пошатываясь, выползла наружу, утащив из вещей старинную толстую рубаху в красно-белую мелкую клетку, на десять размеров больше. Мягкая, при этом широкая и с длинными рукавами, она прикрывала мою попу и походила на халатик.

Большой валун в алюминиевом тазу варился на печи. Оборотень, как приправу, рассыпал в кипящую воду травы и хвою. Дальше были странные действия. Оборотень взял два стула, на один поставил горячий тазик, рядом положил кружку. Сдёрнул с постели тёмное огромное покрывало и поймал меня. Усадил себе на колени, укрылся с головой покрывалом. Мы оказались, как в шатре. Нил полил камень из кружки, и облако огненно-горячего пара обдало моё лицо. Я запаниковала, стала вырваться, но меня не отпустили, насильно накренили над камнем. Я попыталась закричать, но голос пропал, прохрипела:

— Отпусти!

Потом набрала полную грудь воздуха и подавилась собственным криком, изошла на мокрый утробный кашель. Я задыхалась, горло сцепили спазмы, и тут же прочистился нос. Очередной клуб пара обжёг при вдохе мою слизистую, и я почувствовала горький запах травы и хвои. И чем больше я билась, тем сильнее меня сжимал оборотень. А потом случилась полная свобода, полотно было скинуто с головы, и я облегчённо вздохнула.

После этой процедуры я спала очень долго. Проснулась полностью здоровой. На моих волосатых ножках не было ни одного шрама. Простуда отступила, и я ощутила резкое чувство голода.

Прежний вид Лихо вернулся, вдобавок изогнулись ноги и теперь сгибались, как у человека, оставались ещё сильно мохнатыми, как раз по погоде. Он носил старинную безрукавку на меху и даже стал примеривать вещи из кучи хлама.

За окном выпал первый снег. В полюбившейся рубашке и широких шерстяных мужских штанах, которые пришлось завернуть снизу и подпоясать верёвкой, в кроссовках и сохранившейся чудом джинсовой куртке, я забабахала в этот день манты. Ильич нарезал мясо своими ножами, можно сказать в пыль перемолотил. Я бутылкой раскатала тесто, налепила и сварила.

 Получился маленький праздник. Захотелось выпить чая и закусить пряником, но такая роскошь мне недоступна. Внимательный оборотень заметил во мне изменения. К себе я его не подпускала, а он, как ни был склонен  к сексуальному насилию, так и остался верен своему принципу. В этот раз, отобедав по местным меркам царской едой, принялся меня бесстыже щупать и домогаться. Я, как снежная королева, ухом не повела, сидела, пила заваренные травы и молча мечтала закурить.