Вернулась Алевтина в наброшенной на плечи коробкой кроличьей шубейке.

- Спереди все чисто, - буркнула она, нервно прикуривая от дешевенькой розовой зажигалки. – А на левой дверце борозды. Я отправила на анализ.

- Это об перила моста. Когда тормозил. И вообще! – Андрей не выдержал и повернулся к скромно помалкивающему Кречетову. – Вы же сами вчера сказали, что ее не сбивал никто!

- Ну да, - кивнул следователь. – Но ведь надо же подтвердить. Мало ли что.

Опять «мало ли что», мысленно простонал Андрей. Господи, ну почему ты не послал мне тех, которые говорят «на фиг»?»

Наконец он нацарапал внизу страницы «с моих слов записано верно» и подписал протокол. Кречетов закрыл кабинет, и все четверо спустились вниз.

Андрей ехал на своем «Форде» впереди, остальные, погрузившись в обшарпанную синюю «девятку», плелись следом.

Добравшись до мостика, Андрей притормозил и вышел из машины.

- Вот, пожалуйста, - он показал подошедшим глубокую царапину на грязно-белой краске, покрывающей низенькое ограждение, и добавил ядовито: – Можете взять соскоб на анализ.

- Непременно, - буркнула Алевтина и даже не пошевелилась.

- Так, значит, место?... – оглянулся Сабельников.

Андрей пересек пустынное шоссе, посмотрел по сторонам.

- С точностью до метра не скажу, но примерно здесь.

Обочина в этом месте была узкая, можно сказать, совсем не было. Асфальт обрывался в неглубокий кювет, сразу за которым начинался довольно крутой подъем, поросший соснами и негустым лесным подшерстком.

- Вы уверены, что с этой стороны? – засомневался Кречетов.

- Абсолютно. Если бы она была на той обочине, я вообще не стал бы сворачивать. А если бы шла или ползла с той стороны мне наперерез, то свернул бы вправо, а не влево. У нее все пальто в снегу было, она могла просто скатиться сверху и на дорогу выбраться.

- Ну, пальто – это не показатель. Так сыпало, что можно было вообще в снеговика превратиться. С таким же успехом она могла лежать или сидеть на обочине. Вряд ли здесь ночью такое уж оживленное движение. Но если предположить, что тело хотели спрятать… Ладно. Поглядим, что ли? – Кречетов отважно шагнул в кювет, наполненный раскисшим, ноздреватым, как серый хлеб, снегом.

- Ты что, совсем сдурел? – ужаснулась Алевтина, забавно приподнимая то одну, то другую ногу в коротеньких сапожках на высокой «шпильке». – Что ты там хочешь найти, интересно?

- Я так думаю, ее откуда-то привезли или принесли и в лесу бросили, - Кречетов стоял, хмуро покусывая ноготь и глядя на склон. – Вряд ли там били. Не могла она столько времени пролежать на снегу. Замерзла бы, сто пудов.

- Ну и дурь! Вон бочажина в двух шагах. Если хотели от тела избавиться, почему туда не бросили?

- Бочажина замерзла и под снегом. И вообще, если найдем этих самых «их», непременно спросим, почему, - пообещал Кречетов и отважно полез наверх. Следователь и Андрей – за ним.

- Я туда не пойду, - Алевтина повернулась и пошла к «девятке». - Охота была мокнуть. Если что – кричите.

Склон оказался, в общем-то, невысоким, за ним лес шел довольно ровненько. Обнаружилась и широкая тропа, по которой вполне могла проехать машина. Настоящей тропой она, надо понимать, была летом, а сейчас - пространство между деревьями, покрытое осевшим жухлым снегом. Разумеется, никаких следов, кроме их собственных – рыхлых и глубоких. Стояла неприятная, разбухшая тишина, какая бывает в лесу во время оттепели, только изредка поскрипывали от ветерка сосны, прошумела внизу одинокая машина.

- Алевтина права, - Сабельников нагнулся и поднял почерневшую сосновую шишку. – Даже если ее действительно сюда привезли и бросили, следов никаких. И ты, Володя, прав, били ее не здесь. Семь-восемь часов ранам. Она действительно замерзла бы. И далеко вряд ли ушла бы. Время, время... – он зашвырнул шишку в сугроб и отряхнул руки. – Если бы еще стояли сильные морозы. А так – одна оттепель, и вся кровь ушла в землю. Да и крови-то много не могло быть, даже если она где-то здесь и лежала.