- Упал окислитель? Случайно? – Нелли Эдуардовна быстро ухватывает суть и награждает меня убийственным взглядом.

- Ну…да… - Марина снова мямлит. – Его Екатерина случайно задела.

- Спасибо, - обрывает ее на полуслове «бабуля». А меня обжигает ее пылающий яростью взгляд.

Я кожей чувствую, что она поняла, кто виноват в этом окрашивании.

Блин, Марина, ты не могла виновато помолчать.

- Неважно, дорогая. Все поправимо, - пытается смягчить ситуацию хозяйка. – Марина!

Но девушка не шевелиться. Стоит как вкопанная и отводит взгляд.

- Да. Но не сейчас, Маргарита Михайловна, - почти шепотом возражает девушка.

- Что? – тонкая бровь ползет вверх, как бы удивляясь, что ей кто-то перечит.

- У Екатерины тонкий волос. Мы его уже обесцветили и тонировали. Нового обесцвечивания он не выдержит. Мы просто сожжем ей волосы. Надо подождать.

- Сколько? – почти хором выдыхают женщины.

- Не меньше двух недель, иначе…

- Мы поняли, - резко обрывает ее Нелли Эдуардовна.

Она больше не смотрит на меня. Ее осанка идеальна. Она стоит, вытянувшись в струнку, и смотрит прямо перед собой.

Ее подбородок гордо вскидывается. Она разворачивается на каблуках и достает телефон.

- Дмитрий,  дорогой. Отвези Екатерину домой. Я? Нет, я с вами не поеду. Да, собиралась… Но планы поменялись… У меня сегодня дела.

Не оборачиваясь ко мне и ни говоря ни слова, она подхватывает пиджак, кивком прощается с хозяйкой салона и выплывает наружу.

Хм… Неужели я перегнула палку?

Еще раз смотрю на себя в зеркало. Красотка! Просто супер!

- Твою ж… - раздается совсем рядом глубокий баритон.

Вздрагиваю от глубокого хриплого голоса. Втягиваю голову в плечи.

В зеркале встречаюсь с его взглядом. Сначала удивленным, потом пылающим негодованием и яростью.

- Вставай. Пошли, - бросает зло опекун.

- Дима, не переживай. Через две недели мы все поправим. К юбилею Нелли ваша девочка будет сиять… - тараторит хозяйка.

- Не сомневаюсь, - перебивает он ее.

Видимо, такое случается не часто. Потому что женщина замирает и удивленно хлопает глазами. Какое глупое у нее выражение лица.

- Дима, я во всем разберусь. Накажу...

- Хватит, - он снова прерывает ее небрежным жестом. Больше он не обращает внимания ни на что. Только на меня. – Вставай, мы уходим.

По спине пробегают мурашки и стекает капля пота.

- Я хотела еще массаж… - начинаю бодро, но под убийственным взглядом голубых глаз сжимаюсь и шепчу.

Я чувствую, что он кипит от ярости, и слова застревают в горле.

- В другой раз, - он не повышает голос, но я чувствую в нем сталь.

- Я…

Договорить я не успеваю. Дмитрий в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние и практически выдергивает из кресла.

- Идем, - шепчет он зло. Очень зло.

В очередной раз подхватив меня под руку, он тащит меня на выход.

- Маргарита Михайловна, пришлите мне счет, - бросает опекун через плечо.

- Дима, я не совсем понимаю твоего поведения, - хозяйка хмурится.

А я слышу, как скрипят у Димы зубы он злости.

- Простите, Маргарита Михайловна. У меня выдались напряженные дни, - его голос звучит ровно, не слышу в нем сожаления.

- Мы с Кариной волнуемся. Ты давно не заходил, не звонил, - она наступает.

- Еще раз прошу прощения, исправлюсь в ближайшее время.

С этими словами он тащит меня на выход.

Едва Дима выталкивает меня за дверь, пытаюсь вырвать руку.

- Отпусти.

 Но он держит очень крепко.

- Пусти, говорю, - дергаю сильнее, кофта сползает, обнажая плечо.

- Закрой рот и садись в машину, - он встряхивает меня. Даже зубы клацают.

Никогда не видела его в таком состоянии.

- Эй, что случилось-то?

- Замолчи. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю, - его потемневший взгляд способен убить на месте.