– Самое ужасное, что через сто лет все будет точно так же, – заявил Дик. – Все позабудут и о твоем упорстве, и о моем легкомыслии.

– Какой же из этого вывод? – спросила миссис Кроули.

– Что самое время для виски с содовой.

В поместье, которое сняла миссис Кроули, можно было поохотиться, и на следующее утро Дик отправился на поиски дичи. Алек отказался составить другу компанию.

– Мне скучно охотиться в Англии, – объяснил он. – Я убиваю только ради пищи, а птица здесь настолько ручная, что будто по курам стреляешь.

– Полная чепуха, – заявил Дик. – Просто ты сумеешь попасть разве что в гиппопотама, а из крупной дичи здесь только коровы миссис Кроули.

После ленча Алек Маккензи предложил Люси прогуляться, и та с радостью согласилась.

– Куда отправимся? – спросила Люси.

– Пойдемте к морю.

Она повела гостя по Джой-лейн, соединявшей рыбацкий городок Блэкстейбл с деревней Уэйвни. Море тут раскинулось особенно широко, соленый бриз приятно щекотал ноздри. Кругом тянулись пустынные болота, придавая пейзажу особенную ширь, и Алек непроизвольно ускорил шаг. Шел он неторопливо, неспешной походкой человека, привыкшего к большим переходам, так что привычка Люси к долгим прогулкам оказалась весьма кстати. Они беседовали о разных мелочах, но вскоре замолчали. Девушка заметила, что компаньон погрузился в раздумья, и не стала их прерывать. Ее позабавило, что, пригласив ее на прогулку, этот странный человек даже не пытался развлечь спутницу. Время от времени он резким, гордым жестом вскидывал голову и смотрел на море. Чайки лениво скользили над самой водой. Уныние, разрывавшее сердце Люси при виде этой сцены несколько дней назад, охватило и Алека, но странным образом лишь подняло ему настроение, натолкнуло на радостные мысли. Он еще ускорил шаг. Девушка молча держалась рядом. Алек шагал, не глядя по сторонам, и вскоре морской берег остался позади. Они долго брели по извилистой дороге меж аккуратных изгородей и плодородных полей; а кругом раскинулся прелестный кентский пейзаж с его сельской красотой и уютом. Они миновали повозку, возле которой щипала траву косматая лошаденка, а рядом, у костерка, расселось в кружок семейство цыган. Картина странным образом взволновала девушку. Эти люди вели бродячую жизнь, домом им служил ветхий фургон, они знали удивительные тайны лесов и полей – и ее вдруг охватило всепоглощающее стремление к свободе, к далеким горизонтам. Наконец они подошли к массивным воротам Корт-Лейс, за которыми тянулась аллея вязов.

– Вот мы и дома, – прервала долгое молчание Люси.

– Уже? – Он будто бы содрогнулся. – Спасибо за милую прогулку и приятную беседу.

– Беседу? – Девушка расхохоталась. Алек выглядел удивленным, и она добавила: – Вы же за два часа не соизволили проронить ни слова.

– Простите. – Его загорелое лицо покраснело. – Так невежливо с моей стороны. Я слишком много времени провожу в одиночестве и совершенно позабыл о приличиях.

– Ну и ничего, – улыбнулась Люси, – побеседуем в другой раз.

На самом деле она была чуть польщена. Девушка приняла поведение Алека как диковинный комплимент. После этой безмолвной прогулки между ними образовалась какая-то невидимая связь, причем Маккензи, кажется, тоже почувствовал с ней определенную близость. Люси стала для него не просто знакомой, а другом.

Через пару дней миссис Кроули предложила поехать в Теркенбери осмотреть собор, а Маккензи попросил у нее разрешения отправиться пешком.

– Не смею и просить вас составить мне компанию, – обратился он к Люси.

– Сочту за честь.