Потом глубоко дышал возле дома в Рыбацком, где вырос. Дервья будто сильно выросли. Хотя вроде он приезжал в отпуск только прошлым летом.

На следующий же день Бодровский стоял возле "Авроры" напротив Нахимовского. Дышал. Ему грезился в воздухе запах столовских каш и мокрой шерсти Грома, которого он с Ветровым из колодца вытащили. Колодец был на месте. Люк плотно закрыт. Юрка попробовал на всякий случай.

И на Васильевском острове на набережной Лейтенанта Шмидта снова вдох и выдох. Мимо пошли курсантики. В Юрке даже по гражданке опознали своего.

Ветров должен был прибыть двумя неделями позже. Им обоим, конечно, полагалось общежитие. Юрка не стал отказываться от места. Положено всем - пускай дают. Да и на занятия оттуда ближе, чем из дома.

Мама кинулась ему на шею прямо с порога.

- Сыночек!

- Мам, не плачь, пожалуйста. Я надолго. Три года в Академии. Я рядом буду. Как отец?

- Вчера приехал из госпиталя. Слабый ещё. Лекарств вон, - она кивнула на полку, где громоздились коробочки с таблетками.

Юрка покрутил в руках пачку. Глянул на цену. Присвистнул.

- Мам, всё. Я здесь буду. Почему не сказала, что лекарства дорогие? Я бы прислал.

- Так тебе нужнее. Ты молодой. За девушками ухаживать знаешь, сколько надо денег!

- На что мне нужнее? Форма есть. На корабле кормят. Общага или каюта есть. А девушки...

Договаривать про "не тот сорт" не стал. Знал, что маме, конечно, хотелось, чтобы он уже женился. Чтобы были внуки. Но не случилось с ним того самого "большого и светлого". А на меньшее соглашаться не хотелось.

Юрка боялся увидеть отца слабым. Но потом понял, что этот страх взаимен. Отец тоже боится показаться сыну не в лучшей своей форме.

- Привет, пап, - мягко обнял отца Юрка.

- Здравствуй, Юрий, - отец часто называл его полным именем, - Ты в отпуск? Надолго? В санаторий обязательно после севера. Береги здоровье!

- Нет, пап. Я в академию поступать. Очно. На три года.

- Направили? Это справедливо.

Мама и слушать не хотела про общежитие.

- Мам, ну мы же взрослые мужики. Нам надо посидеть. Иногда даже выпить.

- Ну а дома...

- И Вадим приезжает. На заочку. Мы там вместе.

- Ну, если Вадим...

Юрка сдавал вступительные раньше. С будущими очными слушателями Академии. Поступил легко. На голову выше, чем другие. Академические преподаватели ещё на экзаменах присмативались к слушателям. Бодровского было сложно не заметить. Кап три самый молодой на курсе да ещё и с Орденом Мужества на мундире.

Первый год в Академии дался даже подозрительно легко. Опыт службы на авианесущем крейсере позволял иногда даже уточнять объяснения преподавателей, приводя конкретные примеры. Инженерные дисциплины тоже давались хорошо. Их с Вадимом конструкторский талант появлялся к радости заведующего кафедрой, положившего на Бодровского глаз. Юрка надеялся, что хоть что-то из их придумок удастся-таки протолкнуть в промышленность.

С Ветровым вместе провели две недели в начале года, две недели зимой, когда Вадим приезжал на сессию. И две недели в начале лета. Юрка жадно слушал рассказы о "Разящем", о каждой детали управления целым кораблем. И об особом внимании командования, которое шло в комплекте к доверию.

У самого Бодровского зона ответственности была куда меньше. Но важнее самочувствия отца сейчас не было ничего. Мама бы одна не потянула. И тут карьерные интересы шли далёким лесом.

Летом полагалась стажировка на кораблях Балтийского флота с обязательным участием в учениях. Были в море больше месяца.

Окончание стажировки рванули отмечать в Сестрорецк. На этот же курс поступило ещё несколько бывших нахимовцев. Мгновенно образовалась отличная компания. Подтянулись какие-то знакомые девчонки. Юрка взял отцовскую машину. И впервые за долгое время ощутил себя немного мажором. Деньги были после севера. Тратить в Североморске было особо не на что. А тут хоть повод есть.