– А меня и не волнует, – сказала Мэгг, – в отличие от остальных. Матушка с леди Бигстайн по дороге сюда все жужжали и жужжали, как две пчелы. Обсудили все, что знают об этом Сильверстайне, и еще больше выдумали, по-моему. Несомненно одно: его отец женился на купчихе, а старый граф взял да и выгнал наследника вместе с семьей. По-моему, очень некрасиво.

– Но ведь он запятнал себя недостойным браком, – осторожно заметила Этель.

– Запятнал? Да он попросту влюбился, я полагаю. Как любовь может быть пятном на репутации?

– Ты прекрасно знаешь как. Не стоит притворяться, Мэгг.

– О, я не притворяюсь и, конечно же, знаю. Однако разве я не могу питать надежду, что когда-нибудь это изменится?

– Во Франции, – жестко сказала Этель, – твои идеи были очень популярны пятьдесят лет назад. Гильотина насытилась. Ты хочешь, чтобы в мирной Англии произошло то же самое?

– Мирная Англия, – не осталась в долгу Мэгг, – уже второй год ведет войну в Китае. Просто потому, что китайцы не хотят, чтобы мы там торговали, а мы отстаиваем свои коммерческие интересы.

Хорошо, что Артур этого не слышит. В его отсутствие Мэгг набралась из газет черт-те чего. Она прислушивалась к разговорам джентльменов, когда выпадала такая возможность, и относилась теперь к внешней политике Англии весьма скептически. Особенно теперь, когда ей предстояло с головой окунуться в эту самую политику, то бишь – направиться к району военных действий.

Конечно, матушка, хоть и согласилась, была не в восторге. Еще пять дней назад они приехали в Лондон, и леди Ливермор поручила Джойсу, занимавшемуся делами отца, подыскать надежное судно для путешествия в Макао. Пока результатов не наблюдалось: Джойс осторожничал и выбирал, а матушка, как могла, затягивала процесс. В глубине души она явно надеялась, что ее дорогая девочка передумает.

Леди Белинда потащила дочь на этот прием, потому что, во-первых, не могла долго сидеть взаперти, а во-вторых, все еще втайне мечтала, что Мэгг встретит другого единственного и неповторимого и останется с ним в Англии. Тщетные надежды: решимость Мэгг Ливермор не могло поколебать ничто: ни ураганы, ни война, ни отсутствие писем от Артура…

– Тсс-с, – прошипела Этель, – сюда идет лорд Норман. И лучше не рассуждать при нем о торговле с Китаем. Нас не поймут.

– Это их трудности, – буркнула Мэгг и сразу же ослепительно заулыбалась.

На людях ей приходилось делать вид, будто она такая, как все. Мэгг не желала расстраивать матушку, потому что огорчение для милой пожилой леди смерти подобно. Она не желала матери зла и старалась быть паинькой. У нее получалось, в большинстве случаев.

– О, лорд Норман, как мы рады, что вы нас заметили! – прощебетала Этель, протягивая руку. Роберт склонился над кружевной перчаткой. – Ваш прием очарователен!

– Да-да, мы не скучаем ни минуты! – Мэгг оживленно поддержала подругу.

Лорд Норман взирал на них обеих с прелестной снисходительностью, отмечающей лица мужчин, которым выпадает удача – или несчастье – общаться с юными дурочками. Он их обеих в грош не ставил, Мэгг это видела. Да и разве они давали повод думать о себе иначе? Дома Мэгг могла вместе с Этель читать газеты и до хрипоты спорить о торговле опиумом, войне на Востоке и экономических перспективах, однако знала, что с ней случится, если она вздумает заговорить об этом где-нибудь еще. Объявят чудачкой и станут сторониться. Мама расстроится, общество не поймет… К чему такие сложности? Тем более что у нее имеется Артур, и свобода – вот она, рукой подать. Если ей когда-нибудь позволят уехать из Англии… Задумавшись, Мэгг едва не упустила нить разговора – впрочем, до того пустого, что можно было присоединиться в любой момент.