Еще рывок… У него получилось! Незнакомка, перепачканная глиной и сильно напуганная, лежала рядом, опустив лицо на руки. Ее трясло. Так сильно, что со стороны казалось, что тело сотрясается в рыданиях.

Он положил руки ей на плечи. Осторожно, ненавязчиво. Хотел поддержать – “не бойся, я рядом”. Она затихла, резко развернулась и села, уставилась на ободранные ноги, по которым текла кровь и смешивалась с грязью. Разодранные ладони скользили по ногам, то ли пытаясь очиститься, то ли успокоиться. Как гладят ребенка по голове, если он вдруг устроил истерику или оцарапал коленку.

– Спасибо, – пробормотала незнакомка и пригладила разлохмаченные волосы, оставляя на них комья свежей глины.

“Психованная какая-то”, – промелькнула мысль, и Андрэ поднялся, развернулся к ней спиной и уставился в зияющую пропасть, где только что тянулся мост. Его единственный шанс убраться отсюда.

– Меня зовут Энди.

Незнакомка стояла позади него, утирала локтем перепачканное лицо и теперь превратилась в нашкодившего ребенка, который сам перепугался последствий маленькой невинной шалости. В глазах стояли слезы. Губы дрожали. Она еле сдерживала себя, и этим тоже напоминала маленькую девочку, решившую, что уже взрослая, значит, плакать нельзя.

– Андрэ, – улыбнулся он и усилием воли подавил рвущуюся наружу ярость. Она не виновата в том, что случилось. Дурацкий мост давно нужно было снести или отремонтировать…

– Спасибо, – повторила она охрипшим голосом.

Он ничего не ответил – все внимание переключилось на троих незнакомцев, торопившихся к ним по склону со стороны домов. Двое мужчин и совсем молодая девушка. Лет пятнадцать или шестнадцать… Она едва поспевала за ними, и было заметно, что очень боялась и оставаться одной, и идти дальше.

Кто они? Как попали сюда?

И как, черт побери, им теперь выбираться отсюда?!

***

Еще вчера он чувствовал себя свободным. Все получилось. Переживать больше не о чем. С прошлым покончено навсегда! Бумаги, которые он искал, лежали там, где и положено, – в архиве полицейского участка, в железных шкафах с выдвижными ящиками. Там было еще много всего. Много грязи и гадости. То, за что некоторые из упомянутых людей – как и он сам – готовы были продать что угодно, даже самого себя, лишь бы навсегда стереть эти события. Пусть не из памяти, хотя бы из так красиво горящих бумаг… Он уже хотел их достать и сжечь в лесу, но подумал, что неплохо бы еще раз перечитать давно забытые моменты. Хотя разве такое забудешь?!

Бумаги забрал с собой. Хотел прихватить и еще несколько личных дел, но решил, что вернется за ними позже. Может быть, и из тех давно минувших дней получится урвать лакомый кусочек.

На ночь Дениэл Фрай устроился в доме, где когда-то жил. Он стоял ближе всех к лесу и примерно на таком же расстоянии от здания полицейского участка – идеальное место. Заводить генератор не стал – он, не будь дураком, заметил следующую за ним красную с белыми полосами машину той журналисточки, которая пасла его у дома. Ничего особенного, очередная сука, решившая нажиться на грязном белье кандидата в губернаторы. Они все, словно стервятники, слетались целой стаей, стоило только чуть-чуть дать слабину. Чувствовали чужое горе, сволочи, устраивали пир на выпотрошенном сплетнями человеке. Он поговорит с ней завтра, если только девчонка не уберется к тому времени. Пока пусть думает, что он заехал сюда случайно, поэтому не в курсе, что в сарае за домом установлен генератор.

В доме воздух прогрелся на удивление хорошо – деревянные стены впитали воспоминания о лете и солнечных лучах, а сохранившиеся в целости стекла не пропускали усилившийся к вечеру ветер. Он уснул сразу, как только голова коснулась свернутой в несколько раз куртки. А утром, когда еще не рассвело, пошел прогуляться в лес, на то место, где они с друзьями когда-то играли… Папку с документами предусмотрительно спрятал в машину, решив, что отправится в обратный путь сразу, как вернется, а посмотреть на бумаги можно и в дороге. Наверное, так будет даже лучше. Он представил себе небольшое придорожное кафе – видел одно, когда проезжал через очередную деревню. Если повезет, там подадут горячий крепкий кофе в большой кружке и кусок дымящегося свежего пирога с клубникой и взбитыми сливками. Но самое главное – в этой глуши его вряд ли узнают, значит, можно будет спокойно насладиться едой и воспоминаниями.