Когда они вышли, Калев повернул не в сторону театра, а в противоположную. Они блуждали некоторое время по узким переулкам и дошли до виа Индепенденца. Диана подумала, что Калев свернет к Нептуну, но муж перешел улицу и пошел прямо. Ничего интересного в том районе не было, и Диана поняла, что у Калева нет определенной цели. Хочет побродить, поразмыслить, догадалась она, и незаметно взглянула на мужа. Лицо у него было хмурое, сосредоточенное.

На перекрестке показался супермаркет, где в прошлый раз они по дешевке купили вкуснейшее прошутто, Диана чуть не предложила Калеву зайти, но не осмелилась, еще собьет мужа с мысли, однако Калев неожиданно сказал сам:

– Давай зайдем, а то у нас нет ничего вкусного на ужин.

Диана с радостью согласилась, и они вошли. В этот раз прошутто было отнюдь не таким дешевым, но они все же купили «un etto», как попросил у продавца Калев, то есть, сто грамм, и багет.

Выйдя, Калев пошел прямо, примерно в ту сторону, где, по представлению Дианы, должно было находиться Дуомо. Шаги у него стали длиннее, и Диане пришлось крепко схватить мужа за руку, чтобы тот «не убежал».

Вдруг Калев заговорил.

– Видишь ли, в чем проблема. Без Андреса я чувствую себя слепым и глухим.

Андрес Кару, комиссар таллинской уголовной полиции, иногда, пытаясь найти разгадку трудной задачи, приходил к своему двоюродному брату Калеву, ставил рядом со стулом портфель, набитый сведениями о расследуемом деле, и начинал рассказывать, что у него не складывается – и Калев нередко подсказывал возможное решение.

– Да, верно, – продолжил Калев после короткой паузы, – мы ему помогали, находили убийц, но – информацию приносил нам он. Он объяснял, кто есть кто, выкладывал подноготную каждого, мало-мальски подозреваемого, кроме того, приводил различные данные – о времени совершения преступления, об опечатках пальцев, об алиби- у кого оно есть, а у кого нет, и так далее. Нам нужно было лишь сложить все факты вместе, и объявить вердикт…