Он с трудом дотянулся до сапога и нащупал в нем нож. Затем, ворочаясь и извиваясь, выдернул из петель брючный ремень. Хок еще раз посмотрел на искалеченную ножку девочки и потрогал пальцем лезвие. Острое. Достаточно ли места для работы? Достаточно. Хок понимал, что просто тянет время, но надо было решаться. Он туго перетянул ножку ремнем чуть повыше зажатого места. Девочка все еще была без сознания. Хок легонько погладил ее по голове рукой.

– Не просыпайся, лапочка. Я постараюсь сделать это быстро.

Он приложил лезвие к коже и, зажмурившись, сделал первый надрез.

Крови было много, больше, чем он ожидал. Пришлось несколько раз останавливаться и затягивать жгут потуже.

Когда все было кончено, Хок оторвал рукав от своей рубашки и аккуратно обвязал им культю. Его лицо, руки и волосы были покрыты коркой из крови и пыли, которая мешала дышать и смотреть. Хок перевернулся на спину, взял в зубы лампу и пополз ногами вперед по туннелю, таща за собой бесчувственное тельце. Прошла целая вечность, пока чертова нора, наконец, расширилась настолько, чтобы развернуться, встать на четвереньки и прижать девочку к груди. Через несколько минут они оказались в главном стволе туннеля. Хок остановился, чтобы перевести дух. Он изодрал в кровь руки и колени, поясницу страшно ломило, но отдыхать было некогда. Ребенку нужен врач, и как можно скорее. Он крепко прижал девочку к себе одной рукой и полез вверх, упираясь в стены спиной и ногами.

Почти сразу же боль в мышцах стала невыносимой, но Хок не останавливался. Рыча от напряжения, он продвигался дюйм за дюймом вверх, к манящему белому пятну дневного света. Вдруг его подхватили сильные дружеские руки, в глаза ударил яркий свет. Он выбрался.

Хок лежал на спине на куче обломков, щурясь от яркого дневного света и выкашливая пыль, рядом суетилась Изабель. Она помогла ему сесть и накинула на него плащ. Кто-то принес кружку теплого бульона, и Хок с наслаждением стал пить его маленькими глотками.

– Что с девочкой? – прохрипел он.

– Ее осматривает врач, – ответила Фишер. – Допивай-ка бульон, а потом доктор займется тобой тоже. Здорово тебе досталось там, внизу.

– Бывало и хуже, – проворчал Хок.

Подошел уже знакомый им врач и снова произнес целительные заклинания. Раны быстро затянулись, но усталость и истощение, конечно, остались. Хок с трудом сел, держась за поясницу, и посмотрел вокруг. Раненые лежали прямо на снегу, умирающие рядом с выздоравливающими, между ними ходили доктора. Трупы и куски тел накрыли забрызганной кровью просмоленной парусиной. Хок горестно покачал головой.

– И все это ради того, чтобы поймать одного мерзавца. Завтра его место займут десятки других, и все начнется сначала.

– Прекрати! – твердо сказала Фишер. – Здесь нет твоей вины. Если бы не Морган и его поганое искусственное измерение, ничего бы не произошло. А если бы мы не остановили его, супершакал убил бы не десятки, а тысячи людей.

Хок ничего не ответил. Он мрачно смотрел, как инженеры и маги укрепляют поврежденные здания и впускают в них постояльцев. Большая радость для домовладельцев – ведь нельзя же брать арендную плату за кучу мусора. Спасатели, уже без особой надежды, продолжали раскапывать обломки. Многие добровольцы успели разойтись по домам. Хок угрюмо подумал, что и ему здесь больше нечего делать. Их смена давно закончена, и они с Изабель тоже могут идти домой. Хок открыл уже было рот, чтобы произнести это вслух, но вдруг в его голове нежно заиграла флейта и сухой ехидный голос колдуна из Штаба отчетливо произнес: