- Да так, - мнусь, потому как неудобно совсем, - действительно недалеко.

Я улыбаюсь мужчине, а сама судорожно в голове прокручиваю, где же этот центр хирургии, который недалеко от Ленинского проспекта. Москву я совсем не знаю. Была здесь несколько раз и только по работе. С боссами… Или со своими мужчинами… Даже не знаю, как их назвать-то? Знаю только, что далеко не все мои поездки в столицу были приятными. С тем же Вороновым. Когда он привез меня к врачу для… Не буду даже произносить это слово. Хорошо, что я родила Веру. Спасибо моим родителям, что поддержали и не бросили в трудную минуту.

Еще с полчаса в приемном покое больницы имени Пирогова мы с Егором пытались объяснить, что с ним не все так плохо. Врачи нашли у него шумы в сердце, предположили тахикардию и миокардит. Для меня это сложные названия заболеваний, которые относятся к проблемам с сердцем. У папы постоянно оно болит. Ему постоянно ставят диагнозы. Несколько раз врачи говорили о предынфарктном состоянии, что для меня тоже неизведанное и очень страшное. Опасное, нуждающееся в лечении. Но что это конкретно, не знаю. Вот и сейчас мой мозг начинает кипеть от диагнозов. Понимаю одно, что как только мы вернемся домой, я сразу отправлю Егора обследоваться.

С заверениями, что все в порядке, после трех уколов и письменного подтверждения о взятой на себя ответственности, выходим из приемного покоя. Я тут же начинаю искать с телефона центр хирургии, в котором, возможно, сейчас находится Воронов. В том, что он там, я не уверена. Также не уверена, что с ним моя дочь, поскольку врачи скорой ничего про нее не сказали. Пока я ищу больницу, Егор вызывает такси. Вот только задает маршрут до своей машины.

- Егор, может быть мы сначала съездим в эту клинику? – предлагаю настойчиво.

- Сначала заберем машину, потом и в клинику поедем, - сухо отвечает он.

- Тебе машина дороже ребенка?! – начинаю закипать.

Мои нервы ни к черту. Я просто в бешенстве. Мне не нужна никакая машина!

- Не истери, - отсекает Егор. – Никуда твой Воронов не денется. К тому же, если у него несколько ушибов, наверняка, он уже дома. Отдыхает и коньяк попивает.

- А может быть он еще там?! – практически ору. – Время всего шесть вечера! Еще только конец рабочего дня! Выписки из больницы выдают ближе к вечеру!

Что я несу?! Какая, к черту, выписка?!

- Нужна ему твоя выписка! – рявкает Егор, отрезвляя меня.

Я не в силах даже спорить с ним. Просто стою и жду такси. Обреченно и безмолвно.

Мы попали в самый час пик. В итоге в больницу попадаем поздно вечером. Это при условии, что расстояние нашего перемещения по городу совсем небольшое. Обе больницы и место происшествия находятся в одном районе. Но… Черт! Почему мы не поехали сразу в больницу?!

- Нужно было сразу ехать в больницу! – кричу на Егора в машине, когда мы в очередной раз застреваем по пути в центр хирургии.

- Не кричи, – пытается пресечь меня Егор, но у него это не получается, поскольку я в бешенстве и панике.

- Мы столько времени потеряли! – продолжаю злиться.

- Я вообще здесь не должен сейчас находиться! – внезапно вылетает у него. – Это твоя дочь! И Воронова! Сами решайте свои проблемы!

Смотрю на него несколько секунд, ожидая, что он извинится, ведь просто вспылил. Но нет, извинений нет.

Выхожу из машины и иду пешком в сторону клиники. Оказывается, добираться по дворам гораздо быстрее. Но время уже девять. Я бегу. Бегу, хотя и понимаю, что никого не застану в больнице, кроме медсестер. Но мне нужно выяснить, была ли моя дочь в этой аварии.