- Вот и не делай глупостей больше! – восклицает друг. – Один раз набедокурил и хватит!

- Где я набедокурил?! – смотрю изумленно.

- Как где?! – опять ухмыляется Пашка. – В Нижнем Новгороде! Когда девушку беременную бросил!

- Черт! Паша! – злюсь на него, потому как друга опять раззадоривает вся ситуация, и он просто закатывается смехом.

Но высказать все другу не успеваю, потому как в палату буквально влетает Вера:

- Вот! – кричит девочка. – Купила! Пап, я не знала, какой шоколад ты любишь, поэтому купила свою любимую! Надо же нам больше узнавать друг друга!

Пашка аж покраснел весь от смеха. Практически со слезами на глазах он выползает из палаты, чтобы прийти в себя и успокоиться. И все бы ничего, но вот Вера протягивает мне четыре мои любимые шоколадки. В зелененькой упаковке с фундуком.

- А зачем четыре? – испугавшись в очередной раз возможного родства, тихо интересуюсь.

- Ну как же?! Одна тебе. Одна мне. Одна дяде Паше. А одна врачу! Должны же мы отблагодарить его за работу. Бабушка всегда после выписки из больницы врачу коробку конфет дарит. Конфеты в коробке были, - кивает она головой, - но срок годности совсем на исходе. Не подарим же мы такое.

Даже не знаю – радоваться или плакать такому подарку судьбы…

8. Глава 7. Кира

- Кир, я должен знать, кто отец Веры! – практически кричит на меня Егор.

Он так и не отдохнул после дороги. Мы заселились в гостиницу на окраине Москвы просто потому, что она была на пути нашего следования. Желания проезжать дальше, где можно попасть в пробку, не было. Хотелось хотя бы сесть с вытянутыми ногами. Егор выглядел уставшим. Но факт, что он отправился со мной на поиски моего ребенка, меня подкупал. Что-то приятное внутри разливалось от осознания помощи мне. Он не оставил меня в трудную минуту. Возможно, его предложение, сказанное ранее, о необходимости продвинуться нам уже в отношениях дальше, не останется мною без внимания.

Но вот больше трех часов мы выясняем, кто отец Веры. А я не хочу об этом говорить. У нее нет отца! Нет и все!

Когда Воронов стал кидаться в меня угрозами оставить ни с чем, я молча вышла из машины. Молча проходила всю беременность. Молча родила. Молча воспитываю. Только от общих знакомых узнала, что он уехал с семьей в Москву. А вскоре после этого увидела в газетах заголовок, что известный владелец сети магазинов оптики продал свое детище и решил стать политиком. Теперь он известный. Его часто показывают по телевизору, в экран которого я постоянно вглядываюсь во время ссоры с Егором.

- Кира! Ты слышишь меня?!

Я дергаюсь от его голоса, но не боюсь гневного настроя. Наоборот, начинаю отвечать ему, хотя делаю это тихо и без эмоций.

- Зачем тебе нужно это знать?

- Кира, - начинает говорить он спокойнее и настороженно, - твоя дочь захотела, чтобы я стал ее папой. А я не могу так. Мне нужно знать, чье место я должен занять.

- Ничье, - отбрыкиваюсь от него, но тут же вспыхиваю, - постой! Когда Вера с тобой об этом говорила?!

- На дне рождения, разумеется! – разводит он руки в стороны.

Мы сидим в кровати, не раздевшись после дороги. Принимать душ нет сил. Мы не спали ночь. Егор хотел отдохнуть, поэтому он улегся сразу, скинув только пиджак и попросив меня не включать телевизор. Но я его ослушалась. Тут же щелкнула кнопку пульта и даже не обратила внимания на его недовольное лицо. Все это время мы сидим с вытянутыми ногами и выносим мозг друг другу. Точнее он задает мне вопросы, а я молчу. Молчу и щелкаю каналы в поисках передач новостей.

- Как это она попросила тебя стать ее папой?