– У меня такое странное чувство, когда я тебя слушаю… – поделилась Бетти. – Как будто у мира малость настройка поплыла.

– Может, и так.

– Как будто ты в нем дырочку проковырял, и на той стороне видно что-то еще… совсем другое.

– Вот если бы большую проковырять – такую, чтобы можно было пройти насквозь.

– Ты говоришь, совсем как мой бывший муж.

– Тоже музыкант?

– Нет. Физик. Но любил поэзию.

– И что с ним стало?

– Уехал в Калифорнию, в коммуну. Искусства, ремесла… цветочки всякие сажает.

– Просто взял и свалил? Или тебя тоже звал?

– Звал. Но я как-то не сильно люблю, когда туфли в навозе. Особенно в свином.

– Да уж, – задумчиво покивал Дэн. – Если удастся когда-нибудь насквозь пройти, надо будет под ноги смотреть.

Перед баром, слепяще вращая мигалкой, затормозила полицейская машина. Сирена заткнулась. Дэн неторопливо допил стакан – тем временем кто-то как раз нашел пистолет.

– А мы неплохо будем смотреться на обложке диска, – заметила Бетти. – Особенно с этой твоей прядью. Может, мне тоже стоит… Хотя нет.

Пострадавшего от встречи с кружкой грабителя увели. Хлопнули двери машины. Сполохи наконец-то прекратились.

– Мне пора пойти, попеть, – сказал Дэн, вставая. – Или сейчас твоя очередь?

Она посмотрела на часы.

– Нет, ты заканчивай. А я посижу, послушаю.

Дэн взобрался на сцену и взял в руки гитару.

Дымные столбы начали лениво завиваться в двойную спираль.

Гигантская механическая птица высадила Марка Мараксона на вершине холма.

Он закатал мягкий зеленый рукав куртки и нажал несколько кнопок на широком браслете, который носил на левом запястье. Птица снова снялась с земли и стала плавно набирать высоту. Марк управлял ее движениями и наблюдал за округой ее глазами: в центре украшения располагался маленький экран.

Дорога впереди была чиста. Он накинул на плечи рюкзак и зашагал вниз со склона, потом через лес и, наконец, вышел на тропу, которая бежала уже по более открытой местности. Птица казалась отсюда крошечной точкой, неотступно кружившей в небе.

Марк держался возделанных полей, но домов избегал – пока не завидел отцовский хутор: свой возвратный маршрут он спланировал с особой тщательностью.

Сарай стоял в целости и сохранности. Рюкзак он припрятал там, а сам двинулся к дому.

Внутри царил полный беспорядок – таким он свое жилище еще никогда не видел.

– Есть кто? – Марк захлопнул за собой дверь. – Эй? Здрасьте!

Ему никто не ответил.

Марк обошел весь дом, но никого не встретил. Повсюду толстым слоем лежала пыль. Маракас, понятное дело, мог быть просто в поле… ну, или еще какими делами по усадьбе занимался, но Мелани-то всегда сидела дома. Марк выбежал вон, проверил сараи, овины, поля – даже до канала дошел.

Никого.

Вернувшись в дом, он поискал себе еды на обед. Кладовка стояла пустая, так что он подкрепился из собственных припасов. Но прежде помудрил со своим наручным пультом, и точка в небе, перестав кружить, целенаправленно заскользила на юг.

Марк поел, но на душе у него все равно было неспокойно.

Надо бы хоть в доме прибраться, что ли… Прибравшись, он пошел к себе в сарай и занялся доводкой узла, который принес с собой.

Время было уже под вечер – сборку он уже давно закончил, – когда снаружи загромыхала телега. Марк покинул прибранный дом и вышел ждать на крыльцо.

Вскоре к конюшне подъехал Маракас, спешился и стал распрягаться.

– Здорово, пап! – Марк незаметно подошел и включился в работу.

Маракас подскочил как ошпаренный и воззрился на него. Физиономия его оставалась пустой… слишком долго. На целую секунду дольше нужного. За эту секунду Марк успел сообразить, что так напрягает его в отцовской манере двигаться – да и в общей тормознутости, раз уж на то пошло.