– Кажется, я провалился ровно туда, куда так хотел попасть, – пробормотал Марк себе под нос и добавил уже громко: – Давай так: я расскажу тебе о себе, а ты начнешь прямо с источников питания.

Дэниэл Чейн – студент университета, готовящийся к диплому по медиевистике; тонкий, но крепкий после двух лет бокса и фехтования и не слишком счастливый по жизни, потому что отец на него постоянно давит (чтобы он бросил уже наконец свою глупейшую специализацию по лингвистике и истории и пошел, как нормальный человек, в бизнес), сидел на высоком табурете и думал обо всем вышеперечисленном и о многих других вещах сразу, так как находился в состоянии полууправляемой грезы, охватывавшем его всякий раз, как он начинал играть.

В клубе было почти темно и накурено. Перед Дэном выступала Бетти Льюис: она исполняла слезоточивые баллады и блюзы под аккомпанемент механического фортепьяно на перфолентах и экстремально глубокого декольте и на поклоне всегда срывала овации.

Сейчас была его очередь заполнять салон звуками. Дэн приходил в субботние вечера и вдобавок через пятницу, играл инструменталы и пел вокальные номера. Публике, судя по всему, нравилось и то и другое.

Но сейчас у него было определенно невокальное настроение.

Стояла как раз «попеременная пятница», и народу в баре было исчезающе мало. Все же он распознал в полумраке за столиками несколько знакомых лиц – и некоторые даже кивали в ритм.

Клубы дыма поднимались к потолочным лампам, и Дэн ваял из них замки, горные хребты, лесные чащи и разных экзотических тварей. Отметина на запястье слегка пульсировала. Просто поразительно, как мало народу в таких местах вообще смотрит вверх, – чтобы хоть случайно заметить порхающие у них над головами рожденные музыкой фантазмы. А те, кто и правда смотрит, наверняка уже обдолбались и воспринимают их как нормальную часть вечерней программы.

Импровизируя, Дэн двинул армию через горный кряж. Потом атаковал ее драконами и разнес в пух и прах. Войска кинулись врассыпную. Он улыбнулся и прибавил темп.

Примерно в это время некий гулящий локоть сшиб со стола кружку с пивом. Послушный гитаре, сосуд притормозил в воздухе, выровнялся и удержал большую часть напитка в границах приличий. Более того, в паре дюймов над полом он совсем остановился и преодолел остаток дистанции легко и плавно, как пушинка. Когда владелец кружки обнаружил ее там и вскрикнул от такого чуда, Дэн уже успел возвратиться в свой мир бескрайних пространств и высоких деревьев, снежных гор и чистых рек, гарцующих единорогов и пикирующих грифонов.

Джерри, бармен, прислал ему пинту. Дэн прервал мелодию, чтобы угоститься, а затем, совсем уже погрузившись в себя, начал другую, на которую положил стихотворение Эдвина Робинсона «Минивер Чиви».

Вскоре он уже и слова пел.

Где-то на середине он заметил, что физиономия у Джерри стала какая-то перепуганная – он даже сделал шаг назад от стойки. А человек прямо перед ним, наоборот, наклонился вперед, прямо-таки сгорбился над своим напитком и испытующе смотрел на него. Дэн отклонился на своем табурете назад, вывернул шею – и сумел разглядеть в руке у клиента небольшой пистолет, наполовину завернутый в носовой платок.

Предотвращать пальбу ему еще никогда не приходилось – интересно, получится ли? Конечно, можно сделать так, чтобы на курок просто не нажали.

Джерри между тем уже медленно поворачивался к кассе.

Пульс в правом запястье забился тяжелее, глубже. Дэн уставился на большую пинтовую кружку, которая покладисто заскользила по барной стойке. Потом перевел взгляд на пустой стул: тот начал аккуратно красться вперед. Любопытно, что некая часть его (Дэна) при этом ощущала себя важной частью и стула, и кружки.