господином.

Насчет того, где я… судя по обращениям местных друг к другу, «шейш» этот опять же, водичка горькая от Марши, после которой спина кровавая за полдня зажила, звоны, степры, да и вообще… нет, не смогла закончить даже мысленно. Именно эту мысль принять оказалось сложнее, чем даже паразитизм в чужом теле. Зажмурилась изо всех сил, надавала себе мысленных оплеух. Так, Екатерина Сергеевна, вдох-выдох, кажется я не в России-матушке и похоже даже не на Земле! Все, выпалила, пусть и мысленно. Правы все же буддисты, переселение душ есть, а миров множество, вот меня в другой и занесло.

Оттолкнулась от стены, к которой прижималась все это время и шагнула к топчану. Села, поджав ноги. Времени мало, нужно думать скорее. И не на тему внезапной новой жизни, об этом после. Думать нужно, как отсюда выбираться, желательно с минимальными потерями. Что-то ехать завтра со стариканом ой как не хочется, прям внутренний протест от одной мысли. И не то, чтобы я девочка-припевочка, нет, всякое в жизни было, но к старикану душа не лежит, вот ну никак! Душа-то у меня моя? Прислушалась к себе. Голосов в голове нет, вроде бы. Или затаились до поры, - хмыкнула невесело. Значит, стану считать, что душа моя, неизменная!

Выходит, Русан девчонку избил так, что ее душа из тела того, фьюить, а моя, значит, после гипсового блока местечко заняла. Резко мотнула головой. Господи, неужели я правда считаю это возможным? Но другого объяснения просто нет! Не сон, все это точно не сон.

Заставила себя подняться и пройтись по домику. Осмотреться. Кроме того топчана, на котором я спала, был еще один, чуть пошире, но тоже низкий и жесткий. Еще печь, сейчас потушенная, неказистый стол, пара табуретов, посуды кот наплакал, да сундук в углу. Все, вот и вся обстановка. Открыла сундук, пошарила внутри. Нашла несколько платьев, точно принадлежавших или Катрише, или ее матери. Свернула комом, использовав одно платье, как мешок. Чуть посомневавшись, достала штаны и рубаху, эти точно Русана, их тоже засунула в импровизированный мешок.

У печи нашла остатки хлеба, отправила туда же, больше съестного ничего не нашла. Затолкала тюк с вещами под топчан, едва услышав, что Русан возвращается. Теперь главное уличить момент и сбежать ночью. Куда идти в незнакомом месте, еще и в темноте, представляла слабо, но и оставаться здесь нельзя, это точно.

Чуть позже удалось выскользнуть на улицу. Заметила Маршу, с корзиной в руках шагающую вдоль домов. Травница иногда останавливалась, чтобы ответить на приветствия односельчан, перекинуться с женщинами парой слов. Стараясь не привлекать к себе внимания, поспешила за ней.

- Марша, - окликнула женщину, собирающуюся войти в самый дальний домик.

- Катриша? – удивленно обернулась женщина. – Проходи, - посторонилась, пропуская меня внутрь.

Территории вокруг жилища травницы не было, дом стоял отдельно, ничем не огороженный, никакого огорода или даже просто палисадника, ничего. Домик женщины принципиально от того, где жила Катриша не отличался. Небольшой, однокомнатный. Разница лишь в том, что под потолком на деревянных балках висели десятки пучков трав. Какие-то уже высохли, другие только начинали увядать.

Вошла, пригнувшись, села на низкий табурет у стола, Марша оставила свою корзину, занимая место напротив.

- Ты что-то хотела, Катриша? – с участием поинтересовалась женщина.

- Да, - замялась, не зная, как начать. – Марша, я… ничего не помню, - выпалила, глядя на травницу потерянным взглядом. – Даже маму не помню, - добавила, стараясь выглядеть жалко.