У речки Марша опустила меня на выпирающий крупный камень прямо на берегу, так, что ноги по щиколотку оказались в приятной, чуть прохладной водичке.

- Отдохни покамест, - тяжело дыша, предложила добрая женщина. – За вещами тебе схожу. Это тряпье уже никуда не годится.

Ушла, а я стала шевелить пальцами в воде, наслаждаясь этими ощущениями. Мне до сих пор до конца не верилось, что все взаправду, что это я. Принять пугающие изменения оказалось непросто. Мозг все время пытался найти любое объяснение, пусть и не самое правдоподобное, только чем больше времени проходило, тем меньше вариантов я могла придумать.

Верила ли я когда-нибудь в загробную жизнь? В переселение душ? Нет, не верила. Будучи прагматиком до мозга костей, все годы была совершенно уверена, что смерть – это конец. Темнота и все. После того, как человек делает последний вдох, больше он уже ничего не чувствует, не ощущает, не боится. Верила ли я в Бога? Ну, как сказать… иногда. Как и многие, как мне кажется. В моменты, когда мне было плохо и рассчитывать было не на кого, кроме как на высшие силы, или в моменты, когда чудо совсем не было бы лишним. Неужели я умерла? А что потом? Родилась в другом месте? В другом теле? А почему тогда не помню семнадцать прожитых лет?

- Катриша, раздевайся, - вырвал из размышлений голос Марши. – Для волос тебе свой мыльник принесла, иначе такие кудри не промыть!

Добрая женщина помогла мне снять заскорузлое платье, войти в воду поглубже, вымыться, промыть волосы, а после и одеться снова, но уже в чистое, пусть и совершенно неприглядное платье. Пока сидела над водой и после в речке старалась хоть немного рассмотреть свое отражение, но мутная вода не позволила этого сделать. Я увидела лишь общие очертания, силуэт.

- Спасибо вам, Марша, - искренне поблагодарила женщину по пути к домику. – А что со мной было?

- И этого не помнишь? - поджала губы травница. – Избил тебя Русан, вот что. Да не впервой, - махнула она рукой. – Только так сильно раньше не расходился, а тут прям чуть за зашиб!

- За что? Что я такого сделала, что он так со мной? – едва сдержала всхлип.

- Да покуда ж мне знать? – удивилась Марша. – Небось не послушалась, когда сказал, что Рашмиру отдаст, вот и вся причина.

- Кто это, Рашмир? – продолжила я расспросы.

- Ох, девка, пугаешь ты меня что-то. Рашмир – шейш обортанский, частенько в деревню заезжает, девку коли себе присмотрит. Война-то кончилась, скрасть не может, а вот так, с согласия, за здрасте забирает!

- А… зачем ему много девушек? – старалась вызнать осторожно. – Для работы?

- Ха! Ну можно и так сказать. Для услады, скорее, а еще чтобы сыновей рожали.

- И что, Русан так просто согласился меня отдать?

- Так не просто ж, а за звоны! Не знаю уж, за сколько они сговорились, может и двадцать степров за тебя шейш дал. Больше-то он никому не предлагал еще.

Мужчины в однокомнатном домике не оказалось. Марша помогла мне дойти до низкой лежанки, иначе и не назовешь. На спину ложиться я еще не рисковала, легла на живот.

- Осторожнее с Русаном, Катриша, - предупредила напоследок Марша. – Дурной он шибко. Как придет – лучше вставай сразу, на стол ему подашь, а то снова ежели за хлыст возьмется, точно быть беде.

От купания и хождения по улице силы мои иссякли. Слова доброй женщины слышала, но воспринимала уже с трудом, если честно. Несмотря на то, что волосы высохнуть не успели и неприятно холодили даже сквозь одежду, в сон уплыла очень быстро.

Пробуждение оказалось не самым приятным. Меня просто сбросили с топчана.