- Дурень ты, Русан! Да неужто не видишь, что едва-едва вытащила ее? Катрише лучше тут пока остаться. Ты бы тюфяк что ли какой принес, - обратилась она к неизвестному Русану.

- Обойдется! И так неплохо. Валяется уже почти седмицу без дела, только бока отлеживает!

Неприятный мужик ушел, умудряясь шаркать по полу даже босыми ногами. Перевела взгляд на свои, прикрытые серой измятой юбкой, пошевелила грязными пальцами.

- Кто я? – решилась поднять глаза на Маршу.

- Да неужто даже этого не помнишь? – оторопела она. - Катриша ты, милая. С этим вот иродом живешь, - махнула в сторону распахнутой деревянной двери, через которую только что вышел Русан. – Мамки как не стало год назад, так вдвоем и маетесь.

- Он мой отец? – спросила с содроганием.

- Бедная девочка, - прижала руки к груди Марша. – Не отец. Отца твоего и не видел никто. С пузом мамка пришла, да жила сама. Да почти сразу Русан к ней прибился, так и жили. А в том году Алесаша умерла, не разродилась мальчонкой, уж никак ей помочь не удалось, - немного просветила женщина.

- А мне… сколько мне лет?

Марша снова покачала головой, но ответила:

- Семнадцать годков тебе уже, милая. В девках засиделась, конечно, да только не хотела Алесаша тебе своей судьбы, вот и не отдавала никому. А как ее не стало, Русан быстренько тебя за шейша Рамшира сговорил. Ты сиди, не вставай, пойду я в хату, обед сварю. И тебе поесть не мешает, да и этот, глядишь, подобреет.

3. Глава 3.

Глава 3.

Поесть мне принесла все та же Марша примерно через час. Все это время я старалась понять, что вообще произошло и при этом не скатиться в истерику. Выходило пока не очень. Какое-то время назад, когда мое сознание явно пребывало между забвением и бодрствованием как-то легче давалась мысль, что я в больнице на препаратах. Сейчас, шевеля руками и ногами, имея возможность осмотреться вокруг, втянуть воздух, почувствовать чуть влажную землю под ногами обманывать саму себя стало невозможно.

Да и себя ли? Вот эти руки, что я вытягиваю перед собой, тощие ноги, да все тело… они явно не мои! Мне пятьдесят, я вешу шестьдесят два килограмма. Тело же, которое Марша называет Катришей, которым я почему-то могу управлять… оно принадлежит девочке-подростку, но никак не мне. Да, я помню, что получила по голове и не слабо, но это все равно не объясняет, как вышло, что я оказалась в какой-то непонятной деревне в теле другого человека!

Голова все же разболелась, но от обилия мыслей. Отвлечься удалось на еду. Марша принесла что-то типа густого супа и кусок темного хлеба из муки грубого помола. Начав есть, поняла, что нешуточно голодна. Смела все в момент и даже стенки чеплашки хлебом подтерла.

- Аппетит есть – уже хорошо, - благосклонно кивнула Марша, когда я передала ей пустую посуду. – Помыться бы тебе, Катриша. В крови вся. Да переодеться не помешает. Давай помогу до речки дойти, вместе, глядишь, и дошкрябаем. А как кровь смоешь и самой полегче станет, вот увидишь!

До речки? Удивилась про себя, но возражать не стала. После еды снова потянуло в сон, но кожу и правда стягивало от грязи, про волосы и вовсе молчу, так что лишь молча кивнула в знак согласия и попыталась подняться на ноги. Марша вовремя подхватила и почти понесла мое тщедушное тельце к выходу.

После полумрака сарая, где я все это время находилась, яркое солнце за его пределами нестерпимо резануло глаза. Зажмурилась, даже закрыла лицо рукой. Марша дала мне минутку привыкнуть и потащила дальше. Речка, к счастью, оказалась совсем близко. По пути мы встретили нескольких женщин, одетых будто для реконструкции средневековой сценки, они на нас почти не обращали внимания. Лишь мазнули короткими взглядами, кивнув моей провожатой, и пошли по своим делам.