- Фролш, - села на табурет у стола. – Как бы мне в город попасть? Чем женщины у вас занимаются? Как на хлеб зарабатывают?

- В город? – нахмурился мужчина. – В город с мужем можешь попасть, на ярмарку ежели надобно. Бабы дом ведут, в овощнике заведуют, за детьми смотрят. Кто шьет хорошо – на заказ за звоны могут работать. Не знаю я, чем еще бабы занимаются. Моя жена не из ученых была, тут таких немного, по хозяйству зато все умела, а уж какие пироги пекла! Никто повторить не сумел! Странные ты вопросы задаешь, Катриша, - прищурился Фролш.

- Говорю же, с головой у меня непорядок. Еле жива осталась…

- Отчим твой совсем дурной, молодую девку так потрепать. Ну да нечего больше бояться, не обижу! Иди сюда, Катриша, поздно уже, - похлопал он по топчану рядом с собой.

- Зачем? – испугалась. – Я на полу посплю, чтобы вас не стеснять.

- Неча мне выкать, говорил уже, - нахмурился мужчина. – Завтра к старосте пойдем, все по чести оформим, - сообщил он, поднимаясь. Я тоже встала, шарахнулась к стене. – Катриша, не дури! Ты девка взрослая уже, должна понимать, что мужик с бабой в одной хате ежели живут, то только как муж и жена. Я один, тебе податься тоже некуда. Видишь же, что не обижу, голодать точно не будешь, да и платье тебе новое справим.

Говорил, а сам приближался ко мне. Отступать дальше было некуда.

- Фролш, я не хочу быть твоей женой, - заявила максимально твердо, вжимаясь в стену позади себя. – Не подходи, кричать буду! – выставила руки перед собой.

- Да кричи, мне-то что, - усмехнулся он, хватая за руки и резко дергая на себя. – Не дури, Катриша. Я ж не обортанец какой, все честь по чести сделаем. Запись в книгу Ларс оформит, насильничать не стану, была у меня жена уже, знаю, как с бабой обращаться.

Вопреки словам, Фролш насильно тащил меня к топчану, бросил на него и навалился сверху. Одной рукой задрал юбку, другой рванул лиф платья. Поначалу я оторопела от происходящего, да и крупнее меня сегодняшней Фролш намного, зато я места знаю, куда бить следует, если нужно мужчину охладить экстренно. Так что извернулась и, согнув колено, со всей силы впечатала его ему в пах. Фролш сначала замер, а после сполз с меня, подвывая.

Скатилась с топчана и вскочила на ноги. Схватила сверток с вещами, готовая в любой момент бежать.

- Фролш, прости! – быстро закричала я, видя, как лицо мужчины наливается кровью. Он уже пришел в себя и тяжело поднимался, скрещивая колени, баюкая причинное место. – Фролш, я не хотела! Только и ты меня пойми. Не хочу я так, насильно. За приют спасибо, за еду, а жить с тобой не буду!

Пропустила момент, когда мужчина сделал молниеносный рывок в мою сторону и схватил за растрепавшиеся волосы. Намотал на кулак и притянул голову к лицу.

- Кому ты нужна? – выдохнул со злостью. – Обортанская подстилка! Я к тебе со всей душой, честь по чести все хочу. Не хочешь по хорошему, будет, как заслужила значит!

Снова попытался швырнуть меня на топчан, только волосы в руке запутались, я на них едва не повисла. От боли перед глазами разноцветные искры заплясали. Когда немного очухалась, оказалось, что юбку мужчина мне уже задрал и теперь завязки на своих штанах развязывает. Одной рукой ему было неудобно, только потому и замешкался.

Только не знал несчастный, через что Катя Ставицкая в своей жизни прошла. Не жил он в девяностые, не учился драться за свою жизнь. Драться в самом прямом смысле слова. Ладонь сама собой в кулак сжалась. Заехала этим кулаком, не целясь, но судя по хрусту, попала в нос. Волосы рванула, сцепив зубы. Знатный клок у мужчины в руках остался, да только на то мне уже плевать было. Фролш схватился за лицо, взревел. По рукам у него текла кровавая юшка. Поднял на меня бешеный взгляд и рванул ко мне. Метнулась в сторону, схватила первое, что под руку попало – казан с импровизированным чаем. Жижу сначала в лицо ему выплеснула, а после и казан на голову опустила. Мужчина закачался и рухнул на пол, прямо мне под ноги.