Но куда там!

Рита распахивает полы халата и складывает на меня свои красивые ноги. Голые! Гладкие…

Не могу отказать себе в удовольствии, провожу ладонью по ее голени. Кожа нежнейшая, трогать один сплошной кайф. Всю бы ее облапал! Еле удерживаюсь от того, чтобы не усадить Риту к себе на колени.

Причем она явно этого и ожидала от меня.

— Арнак, ты чего? — Жена выглядит оскорбленной.

А я чего?

Если я ее сейчас сладко выдеру во все места, как того требует разбуженный ею зверь, что это будет, как не пользование?

Нет, надо признаваться ей во всем…

Вот только я четко знаю, что, как только открою рот, дороги назад не будет.

Рита взбесится, пошлет меня подальше и будет права.

И никто красивых ног на меня больше не сложит…

— Ритуль, зайка, послушай меня. У тебя было сотрясение. Нам лучше подождать, пока ты полностью выздоровеешь, ведь неизвестно, как организм отреагирует.

Она не слушает, перебивает:

— Я уже хорошо себя чувствую.

— Врач сказал, без нагрузок.

— Я могу побыть снизу, — соблазняет она. — Очень соскучилась, а ты?

А я, кажется, вечность с ней не спал и соскучился примерно на месяц сильнее. Издевается она надо мной, что ли?

Очень скоро Рита дует губки, убирает от меня ноги и встает.

Бросает на меня обиженный взгляд, делает вид, что уходит.

На самом же деле эта паршивка скидывает с себя халат.

А под ним вообще ничего нет…

Ни нитки одежды.

Я аж сглатываю от открывшегося зрелища.

Жена у меня — огонь. Есть на что посмотреть.

Рита крутит передо мной голой задницей, потом поворачивается через плечо и заявляет:

— Ладно, если ты не хочешь…

Понять не успеваю, как вскакиваю с места и бросаюсь к ней. Секунда, и Рита уже визжит от того, что я поднимаю ее на руки.

— Арнак, осторожно. — А голос при этом счастливый дальше некуда.

Что делать с этой женщиной?

Знаю, что.

Знаю.

Несу в спальню, кладу на кровать.

— Сейчас, резинку поищу, — говорю ей, судорожно вспоминая, найдется ли у меня хоть одна при себе.

Рита перекатывается на кровати на спину, поглаживает себя по плоскому животу и заявляет:

— Арнак, какие резинки? Мы же так хотим маленького…

А потом эта чертовка непристойно себя гладит, трогает грудь руками. Чуть раздвигает ноги. Манит!

Кто ж такое выдержит.

Не я!

Я на такое не подписывался.

Со скоростью звука срываю с себя джинсы и рубашку, укладываюсь к Рите в кровать.

— Ты напросилась сама. — Я с удовольствием устраиваю ее под собой.

Заставляю раздвинуть ноги шире.

Мгновенно добиваюсь томного стона.

Рита прижимается ко мне, трется, с видимым удовольствием принимает меня в себя…

Дальше между нами происходит какое-то безумие. Мы целуемся как одержимые, и как одержимые же сношаемся. Жутко друг до друга голодные, жадные до удовольствия.

Она громко стонет, я с силой прижимаю ее собой к матрацу.

Это не секс, это какой-то космос. За три года мы с Ритой попробовали все, но такого, как сегодня, у нас не было давно.

Вот что значит — воздержание.

Уже глубокой ночью, когда утомленная моими стараниями Рита спит у меня на груди, я ныряю в интернет.

Листаю на телефоне статьи про ретроградную амнезию, будто до этого мало начитался.

К слову, многие врачи солидарны с мнением, что пациент вспоминает все либо в ближайшие сутки после травмы, либо не вспоминает вообще. Какие-то детали вполне могут остаться навсегда утерянными, особенно если они травмирующие.

Так что есть шансы, что Рита вообще не вспомнит про наш с ней развод, мой позорный уход и всю ту жесть, которая последовала после.

Начитавшись всего этого, я как-то разом выдыхаю.

Не вспомнит, и супер.

Потому что я больше никакого развода не хочу.