Начала на коленках раскладывать волосы на тоненькие прядки, и перебирая пальцами, хоть как-то приводить их в порядок.

7. ☘ ГЛАВА 7. СРЕДИ ЧУЖАКОВ ☘ 

Мой соглядатай куда-то исчез. Мысленно я поблагодарила парня за то, что позаботился, не дал мне во вражеском стане покрыться толстым слоем пыли и грязи, даже плащ оставил чтобы не замёрзла. Благодатное тепло от костра разливалось по венам и косточкам, и ужасный мир, в котором я оказалась по вине Радмира, на совсем крошечное мгновение показался добрым.

Прознай в деревне про то, что я одна оказалась в лагере воинов, ужаснулись бы. После такого безобразия никто из местных деревенских парней точно не подписался бы на роль моего мужа. Значит, быть мне женой Радмира. Осталось только его убедить в нашем официальном супружестве. Не ахти какое счастье с нелюбимым человеком. Даже не так.... Сама себя заведомо обрекаю на большое несчастье... Только вот выбора у меня нет...

О, если бы я тогда послушала бедную главную кухарку и пошла домой длинным путём! Ничего бы со мной не случилось. Насобирали бы мы с бабушкой семян душистого змеевика, и полилась бы моя жизнь в привычном русле. Горько сглотнула, и встретилась взглядом с Радмиром.

Он, оказывается, всё это время был рядом! По правую руку, в шагах пяти от меня. Сидит один, на бревне, и точит меч. Светлый Боже, как же я сразу великана-то не увидела?

Он отличается от расслабившихся воинов: собранный и невозмутимый. Сегодня его тёмно-русые волосы не связаны как обычно сзади в хвост, а в беспорядке падают на лоб и вьются до самых плеч. Мне только вот интересно стало: они когда-нибудь снимают свои военные одежды?

Облачение здешних воинов не такое как обмундирование стражников у Кровавого Эдварда. Те ходили в тяжёлых латах, а эти в грубых кожаных куртках с рукавами по локоть, с пришитыми на груди металлическими пластинами да наклёпками. На плечах баранья шкура с темно-коричневым мехом. Вольный народ, одним словом...

Я поднялась, полная решимости. Расправила платье, пригладила полусухие волосы, посильнее запахнулась в плащ. Вид не ахти какой, но судя по внешнему виду воинов, они не особо обременяют себя заботой о своей внешности. Подошла к великану и, задрав нос кверху, заявила:

— Нам надо поговорить.

Рука с точильным камнем зависла над лезвием меча. Великан уставился на меня и через мгновение приказал:

— Садись. Внимательно тебя слушаю.

Я осталась где стояла. Только вот мою решительность как рукой сняло.

— Тут я не могу, — замешкалась я. — Мне нужно без свидетелей.

Великан присвистнул, и его клич кто-то тут же подхватил. 

— Хочешь уединиться? — спросил он и приподнял брови.

Я сжала губы гусиной гузкой и выдохнула через ноздри.

— Нам нужно кое-что обсудить. Дело не терпит отлагательств, — я начала терять оставшиеся клочки самообладания. — И, пожалуйста, перестань намекать на непристойные вещи. Я знаю, что девушке не стоит находиться с мужчиной наедине, но как видишь, у меня нет выбора.

Во взгляде великана не было и намёка на суровость. Казалось, трезвого как стёклышко великана моя попытка с ним поговорить лишь забавляла.

— Говори сейчас или скажешь потом, когда спать пойдём.

— Спать?! —  я невольно задержала дыхание, а глаза сами по себе расширились.

Конечно, слова предводителя, как назло, услышали все: кто не валялся, заржали как кони, некоторые от хохота свалились с бревен, на которых сидели. Правда через минуту, когда Радмир поднял над головой правую руку, все замолчали. С досады бухнулась на краешек бревна рядом с великаном и от стыда зажмурила глаза.