А отец ведь может, чтобы оградить будущего мужа Гристель от Долин, вывести из тени мальчика. Зять будет потирать руки в надежде, что однажды Долины окажутся под ним, а тут такой сюрприз! Еще один законный наследник. Ну и что, что бастард? Он мужчина – и этим все сказано. Тогда замок сохранит имя Варандак, а не переименуется в честь клана зятя.

– Неужели папа предвосхитил события и намеренно заимел ребенка? – Джас помнила, что говорил отец, когда она подслушивала его разговор с доносчиком. Он упомянул вариант, что Айверы могут захватить Долины через постель одной из его дочерей. И что он никогда этого не допустит.

За стеной громко переговаривались монахи, и Джас, чтобы отвлечься, прислушалась к их беседе.

– Не к добру все это. Видели стаю птиц? Что сняло их с места, что заставило лететь на юг? На дворе весна, а не осень, – отец Фолли был обеспокоен. О том говорил его голос, срывающийся на фальцет.

– А зарево? Откуда зарево? Сегодня я вышел затемно, а на севере зарево на полнеба, хотя всем известно, что солнце встает на востоке.

– Гроза? – усомнился третий. – Такое случается при сильной грозе.

– Всего лишь зарница, – поставил точку четвертый. – Птицы тоже от грозы прячутся. В горах она жуть какая сильная. Так гром сотрясает, что скалы обрушаются, а потом вода вперемешку с камнями все на своем пути сметает.

– Глядите, еще одна стая летит, – воскликнул кто–то из монахов.

Джас высунулась в окно насколько разрешала решетка. Подняла следом за всадниками глаза к небу и увидела небольшую стайку резво летящих птиц.

– Эти не похожи на обычных птиц, слишком крупные, – отец Фолли остановил коня. Карета проехала мимо него, и Джастина заметила, как у старика собрались на лбу морщины. – Орлы, что ли? Гард, ты более глазастый, глянь, что это?

– Так это же… крылатые люди… – Гард с трудом сглотнул слюну. Возница остановил карету как раз возле молодого монаха, и Джас заметила смятение на его лице. – Гордевирцы…

– Занять оборону! – гаркнул отец Фолли. – Они летят на нас! Ты, девка, залезь под сиденье, целее будешь, – скомандовал он открывшей рот Джастине.

– А может, выпустите меня? – у Джас все сжималось в груди от страха. Зарница, стая птиц, вдруг кинувшаяся на юг, так далеко залетевшие гордевирцы – все это навевало на мыль о нападении на Долины. – Я уверена, что сумею поставить щит отражения!

– Не положено выпускать раннепробужденных, – отрезал отец Фолли. – Мы уж сами как–нибудь. Боги помогут. Не зря же наградили магией.

Ей ничего не осталось, как последовать совету монаха и забраться под сиденье.

– Выставить щиты! – гаркнул старик. – Гард, не подведи, вдарь по тварям молнией!

Это последнее, что услышала Джастина, перед тем, как начался хаос. Казалось, небо раскололось надвое – такой стоял визг, когда молоденький Гард бросил первый, а затем второй и третий магические заряды. Ему отвечали. Кричали люди, кони. Пахло гарью и паленой шерстью. Через маленькое окошко под потолком Джас увидела, как взметнулся вверх выдернутый с места возница. Она закрыла уши, чтобы не слышать, как кричит он, падая с высоты на землю.

За стенами кареты шел самый настоящий бой. И определить, кто одерживает победу в этой какофонии звуков было невозможно. Но Джас знала одно точно – Айверы напали на Долины.

Лошади, оставшись без возницы, вздыбились и от страха понеслись прочь. Карету кидало из стороны в сторону, и Джас была уверена, что закончит свою жизнь не от руки врага, а в бешенной скачке, сорвавшись куда–то в овраг. Но нашелся некто лихой, кто вскочил на облучок и взял правление в свои руки. Не скоро, но лошади успокоились. Открылась дверца, и в карету забрался человек. Его одежды были черными. Сапоги из дорогой кожи замерли у скамьи, под которой Джас пряталась. Так близко, что она могла их потрогать.