– Я не рассчитала силы, – губы Адель дрожали. – Я разозлилась на вас и не рассчитала силы. Я сломала ему позвоночник. Я видела это. Поэтому, когда ты выбралась, а он нет, я пришла в полное отчаяние. Я уже не контролировала себя…

В коридоре послышались шаги.

– Пойдем, нам пора, уже светает, – прошептала Джас, обнимая за плечи сестру.

– Я так виновата, так виновата, – рыдала та. – Перед ним, перед тобой, перед отцом. Все могло быть совсем иначе.

Джастине пришлось приложить силы, чтобы удержать Адель, рвущуюся к кровати.

Дверь распахнулась, являя лекаря с подносом лекарств. Его сопровождали слуги. Тина боялась, что они услышат рыдания призрака и разбегутся.

– Не надо их пугать, пошли, – шепотом уговаривала она Адель. Та смотрела на неподвижно лежащего принца и иступлено твердила: «Прости, прости, прости…».

Комната была последней в череде многих, и, вывалившись с другой стороны стены, обе сестры оказались во внутреннем дворе. Они так и шли до самого кладбища, обнявшись и поддерживая друг друга. В полном молчании. У склепа настала пора прощаться.

– Ты накрой меня кисеей, пожалуйста, – прошептала Адель. – Пусть никто не догадывается, что я вставала. Никому не говори, куда мы ходили, я хочу унести эту тайну с собой.

– Хорошо, я сделаю. Я все для тебя сделаю. Прости меня, сестра.

– И ты прости. Честное слово, я не хотела навредить тебе тем смерчем. Покатала бы по песку, как перекати поле, и все. Не знаю, отчего ветер вернулся такой злой, – Адель обняла младшенькую.

– Случайность. Досадная случайность, – младшая положила голову на плечо старшей. Погладила ту по спине. – Наверное, это моя магия смерч разозлила. Она же явно не наша, чужая. Я все учебники пересмотрела, нет у нас такой. Я до сих пор понять не могу, откуда она, проклятая, взялась.

– Придет время, и ты во всем разберешься. Ты въедливая, – Адель, вздохнув, поцеловала сестру в щеку, а потом прошептала на ухо: – Только, пожалуйста, в следующий раз, когда вздумаешь прогуляться мороком, придумай что–нибудь с одеждой. Ты совершенно голая.

– И ты только сейчас говоришь об этом? – растерялась Джас. Она опустила глаза, но увидела лишь легкую подвижную дымку, окутывающую ее тело.

– А то ты меня не знаешь, – грустно улыбнулась сестра. – Я та еще стерва.

Они дошли до каменного ложа. Перед тем как забраться на него, Адель погладила сестру по щеке.

– Я люблю тебя, – произнесла она и неожиданно подмигнула. – Держись, сестренка.

Повозившись немного на постаменте, поправляя венец, фату и волосы, чтобы лежали красиво, слилась, наконец, со своим телом. Джастина поцеловала Адель в холодные губы и натянула на лицо кисею.

В склепе тихо шел снег. Падал на надгробия и тут же таял, превращаясь в слезы.

Джас возвращалась в свою тюрьму опустошенная. Только выйдя из транса, заметила, что так и зажимает в кулаке нераспечатанное письмо. С красного сургуча на нее сурово смотрел орел в короне.

Белая карета приехала чуть свет. Джастину провожал отец. Грис так и не вышла. Средняя дочь собиралась отбыть сразу после завтрака. Ее повозка уже была готова. Отец решил, что сам проводит Гристель до Академии. Заодно намеревался просить аудиенции у короля. Что–то связанное с границей – Джас уже не посвящали в планы семьи, отчего ей становилось только грустнее.

– Ничему не удивляйся, – прошептала она отцу на ухо, когда они обнимались на прощание. – Все равно не смогу объяснить.

Джас сунула ему в карман конверт, который принесла с собой из Орлиного гнезда. Сама читать не решилась, боясь, что стражники застанут ее за этим занятием и поинтересуются, откуда взялось письмо. Лишнее доказательство ее связи с врагом.