— Пойду пройдусь.

Спускаюсь с крыльца и направляюсь к редким деревьям. Вдыхаю свежий хвойный запах — хорошо здесь! Красиво, ярко, аж глаза слепит. Снег чистый-чистый, хоть растапливай и пей воду. Откуда-то издалека раздаются крики и хохот.

Ко мне присоединяются Славик, Сергей и еще пара человек.

С этого момента где бы ни была, чем бы ни занималась, меня все время окружают ребята. Пытаются затащить то в снег, то на плюшки, то напоить. Приходится упорно быть «скучной и правильной».

Матвей же успевает всё! Куда бы я ни пошла, чтобы не видеть его, счастливого, в окружении поклонниц, он неизменно оказывается поблизости. С врубленным на максимум природным обаянием. Шутит, смеется. И все вокруг него — тоже. Кроме меня, разумеется.

Темнеет. Ближе к ночи мясо съедено, часть запасов выпита. Бани натоплены. Я в тихом бешенстве.

Поначалу не собираюсь переодеваться в купальник, даже не знаю, зачем бросила его в сумку. Но разделись все, и я вновь оказалась белой вороной в свитере. Пришлось.

Желающих погреться в баньке много, а вот рабочая парилка — всего одна, поэтому полуголый народ, слегка протрезвев, расположился в общей гостиной за столом. По очереди тянут жребий, кто с кем идет париться. Вроде бы так веселее и пикантнее.

Захар сидит у окна с сигаретой и молча следит за обстановкой. Его левый глаз жутковато красный, как у терминатора, поэтому парня никто не трогает. Вдруг заразен?

Попросить не курить в помещении я не решаюсь, дабы не показаться еще душнее, чем есть.

Матвей, раскрасневшийся после захода в парилку, развалился на стуле. Расслабленный и полностью довольный собой. Рядом сидит такая же красная Кристина, они ходили первыми. Вдвоем. Два испытателя.

Вокруг бедер Матвея обмотано полотенце. Остается только гадать, есть ли под ним еще какая-то ткань. И была ли в бане.

Заниматься этим, правда, некогда, потому что Славик и Сергей наперебой объясняют, что я недостаточно пьяная, и их это расстраивает.

В какой-то момент я попыталась трусливо укрыться в спальне наверху, но Захар уже встал, меня быстро нашли и вернули вниз.

Бросаю взгляд на часы.

Трезвой и правда невыносимо.

Пока очередная партия парится, мы играем в игру. Достаем карточки из коробки, на которых написаны отрицания, зачастую пикантного или откровенно пошлого характера, и тот, для кого эти отрицания ложны, пьет водку, что разлита по стопкам и пластиковым стаканчикам.

Я украдкой поглядываю на Матвея. Мрачно. Иногда наши взгляды пересекаются.

Кристина достает одну из карточек и зачитывает вслух:

— Я никогда не врал/не врала своему парню/своей девушке.

Беру стопку и опрокидываю. Вымученно морщусь, Славик одобрительно улюлюкает. На самом деле я испытываю к нему благодарность — пусть парень и раздражающе активен, но по крайней мере все время рядом, и я не чувствую себя брошенной.

Кстати, был целый квест — раздобыть чистые стопки и наполнить их водой, поставить поближе к себе. Но я находчивая. Бросаю взгляд на Матвея. Он сидит, сложив руки на груди.

Почему-то не пьет.

Очевидно, играет нечестно. Тогда я тоже буду.

Люба сидит справа от него, на ее шее тот самый безвкусный кулон. Кристина что-то шепчет Матвею на ухо, тот улыбается. В очереди у туалета она уточнила, не против ли я, что они столько времени вместе проводят. Уж очень огненное знакомство вышло. И парень классный. Ответа, впрочем, не дождалась.

У «классного парня» влажные после душа волосы и кожа на плечах пятнами из-за перепада температур: баня/снег.

Кристина касается его плеч, трет пальцами, словно пытается выровнять цвет. Увлекшись, она перебирает, гладит. Я стараюсь укрепить дзен мыслями о том, что никогда Матвею этого не прощу и что он свое получит!