— Юля живет справа.

— Да. А нам налево.

— Понял.

Захар врубает задний ход. Мы поворачиваем в правильную сторону, проезжаем улицу, я показываю на серую девятиэтажку. Люба уже ждет у подъезда с увесистой сумкой.

— Любаша? Серьезно? — вопит Захар, мгновенно позабыв о мигрени. — Ни фига себе! Я еще думаю: далеко не ходит, все телки в одном районе. А ты прям... вообще никуда не ходишь? Где стоял, там и окей?

— Ее укачивает в автобусе, поэтому докинем. Кроме того, она наш пропуск на политеховскую тусовку. Ничего больше.

— Уверен?

— Юлина подружка, конечно, я, блть, уверен. И ты к ней тоже никак, лады? Мы хоть и расстались с Райденко, но доводить до слез ее подружку не стоит.

— Почему я должен кого-то довести до слез?

— Люба мечтательная. Ты парень на хорошей тачке, влюбиться легко. И точно не взаимно.

— Полагаешь, Матвей, кто судит людей по тачкам, заслуживает взаимности? — криво улыбается Захар.

— Полагаю, у тебя настроение поспорить, а мне лень.

Люба видит нас и радостно машет. Захар сворачивает в сторону, объезжая огромную кучу снега.

— Мы подвозим не Юлю, а ее подружку, — размышляет вслух. — Капец. Бедная Юлька, тотальное невезение.

Его слова неприятно царапают.

— Почему тотальное?

— Подружка — дрянь, бросила в дороге. Бывший — козлина.

— Юля всегда хотела тусоваться. Инджой.

— Ага.

— Мы виделись в понедельник. Она даже рада... блть, за «нас».

— Чего-о?! Рада? Ты укуренный, что ли?

Захар со скрипом шин пафосно тормозит напротив Любы, я выхожу из машины, дабы помочь с вещами.

— Привет! — бросаю.

— Привет, Матвей, — широко улыбается она. — Спасибо, что довезете. Мы газельки арендовали, но там душно капец. Меня всегда укачивает.

— Без проблем. Как настроение?

— Отличное. У нас всё по плану? Ты просто не писал и не звонил эти дни.

— Был занят. Да, по плану. — Потом я осмысливаю услышанное от Захара и добавляю поспешно: — И спасибо за помощь. Понимаю, чего тебе это стоит, вы ведь с Юлей близкие люди. После всего, что было, притворяться, будто мы мутим, это — ну такое.

И действительно это такое себе, Захар прав. Пусть даже мы с Юлей расстались плохо.

— Согласна. Некрасиво получается. Но вы ведь разошлись на сто процентов?

— На двести.

Люба смотрит мне в глаза — отвечаю невозмутимостью.

— Тогда всё нормально. Юля спокойно отнесется. Она... думаю, она уже переболела.

Бабуля в последнее время любит вязать. Так вот, кажется, что одну из ее спиц мне сейчас между ребер вхерачили. Усилие делаю, чтобы не поморщиться. Когда уже перестанет так бесить все, что с этой девчонкой связано! Да сколько можно уже! Переболела она за месяц. Холодная, равнодушная. Для приличия бы вид сделала, что переживает.

Люба тем временем продолжает болтать:

— ...Поэтому совершенно ничего страшного, если мы... ну типа попробуем с тобой. Потом скажу, что не вышло. Бывает.

— Окей. Да, бывает. Я просто знаю, что вы важны друг для друга, и не хотел бы портить вашу дружбу.

Кладу сумку в багажник.

— Ты не испортишь, не беспокойся. Юля сама говорила, что мы подходим друг другу и были бы отличной парой.

— Она так говорила? Неужели?

— Да, было дело, — улыбается Люба, не замечая иронии. — Так что, уверена, все получится.

Если бы не фиговое предчувствие, я бы не поехал.

Тут же инстинкты ощетинились и интуиция в набат забила: сопроводи. Народ у Юли в группе по большей части нормальный, ничего дурного не должно случиться. Приличная, охраняемая база отдыха. Всю неделю я планировал передумать, но сегодня утром проснулся с четким пониманием: надо ехать. Видимо, чтобы хапнуть еще унижения.