По закону подлости, моя узкая мордашка с копной непослушных золотистых волос привлекла особое внимание, и выбор Мартиши Гейбл пал на меня.

- Адепт Гай, подойдите к мне, - пропела преподавательница с предвкушением, и десятки насмешливых взглядов устремились в мою сторону.

Кажется, я стала аналогом местного шута: ещё вчера была в центре внимания из-за долгового рабства, устроенного принцем, а сегодня легко стала жертвой строгой учительницы…

Пока спускалась вниз, несколько парней попытались подставить мне подножку, но я ловко перепрыгнула их оттопыренные конечности, начиная закипать от ярости. Что они о себе возомнили, стадо баранов? Или выходка принца теперь всем развязала руки???

Подошла к столу, около которого стояла Мартиша, и удостоилась снисходительного взгляда прищуренных карих глаз.

- Адепт Гай! Я выбрала вас, потому что ваше происхождение вряд ли позволило вам обучиться хотя бы основам лекарского искусства, поэтому вы больше всех нуждаетесь в наставлении. Бо́льшая часть учащихся пришли к нам из обеспеченных семей, где у каждого ребенка с детства был учитель, и они более сведущи в таком важнейшем вопросе, чем вы. А все мы знаем, что любой маг - никто без способности залечить элементарную рану…

Я слушала высокомерную речь преподавательницы с отвращением. Выглядела она безупречно: строгое серое платье с белоснежными рюшами оттеняло белую кожу, высокая прическа открывала длинную лебединую шею. Правда уже немолодое лицо было испещрено мелкими морщинками, по которым было заметно: больше всего женщина любила хмуриться и недовольно кривить губы.

Превозношение над простолюдинами продвигалось ею, как нечто благородное и вполне понятное, а я едва сдерживала своё негодование. И хотя я сама принадлежала к знатному роду, моя тяжелая жизнь ничем не отличалась от существования бедняков, поэтому я не чувствовала присущего аристократам острого разделения с ними. Поэтому мне было тошно от очередного проявления яркого снобизма…

Но она была учителем, а я учеником под личиной, поэтому мне не оставалось ничего, как только склонить голову.

Преподавательница хлопнула в ладоши, и, к нашему огромному удивлению, в аудиторию вошла группа людей, принадлежащих к очевидно низшему сословию. Первым ковылял старик с тростью. Одет он был в обноски, хоть и чистые. Одна его рука безвольно свисала вдоль тела, и я предположила, что у него зажат нерв. Следом шла женщина – молодая, но с серым уставшим лицом. К ее юбке жалась девочка лет пяти – растрепанная и испуганная. Она смотрела на окружающих, как на потенциальных обидчиков, и у меня болезненно сжалось сердце. Такой же когда-то была и я – зажатая, вздрагивающая от каждого шороха и брошенная отцом на произвол судьбы.

На руках у женщины прикорнул еще один ребенок, на вид совсем маленький, годовалый, и мне стало еще тяжелее. Бедняки были худыми, изможденными и явно чувствовали испуг, находясь сейчас под взглядами десятков сытых учеников.

— Это добровольцы, которых мы наняли для помощи на наших уроках, - Мартиша обратилась к аудитории поучительным тоном. – Их болезни не заразны, можете не волноваться… Адепт Гай! – она обратилась ко мне. – Я понимаю, что у вас абсолютно отсутствует образование, но мне нужно проверить ваш потенциал, поэтому вы первым попытаетесь определить, чем больны наши испытуемые. Мужчина, выйдите вперед! – преподавательница надменно и даже несколько брезгливо обратилась к старику, отчего тот вздрогнул и несмело сделал шаг. Я обратила внимание, что его лицо напряжённо. Словно он терпит сильную боль.