«Наверное, глазами», – решил Липгарт, отметив цепкий, внимательный взгляд незнакомца. На какую-то секунду этот взгляд скользнул по лицу Липгарта, и тут же ушел в сторону, уперся в столешницу.

«Где я видел его раньше? Или не видел?» Липгарт силился вспомнить, но ничего не получалось. Да и поди, вспомни! За эти годы он пересекался по работе с тысячами, а то и десятками тысяч людей.

– Здравствуйте, товарищи! – раздался звучный голос с мягким армянским акцентом, и тотчас же присутствующие откликнулись приветственным гулом. Нарком!

Наркому среднего машиностроения Степану Акоповичу Акопову исполнилось сорок четыре. Собственно, всем им, собравшимся в этом зале, было примерно столько же, старше был разве что 52-летний академик Евгений Александрович Чудаков. Остальные – те, кто выжил в тридцать седьмом, выдвинулся, доказал свою нужность. Или те, кому просто повезло. Молодые, энергичные, готовые не спать на службе ночами. А какие еще должны быть труженики страны, которая ведет тяжелейшую, немыслимую по масштабам войну?

Акопов одернул короткий, без наград френч, хотя орденов и медалей у него хватало – наркомовскую ношу он тащил еще с сентября 41-го. Но демонстрировать свои заслуги в промышленной среде считалось неприличным. Здесь и без орденов все знали, кто чего стоит на самом деле. Об Акопове конструкторская братия знала: свой. По виду – улыбчивый управленец из кавказцев, каких немало, а на деле – опытнейший инженер, выпускник «Бауманки», два тяжелейших года (кадров не хватало в 1937–39) проруководивший «Уралмашем», отлично разбиравшийся и в нюансах производства, и в технологиях, и в запутанных закулисных интригах, которые существовали в промышленной среде так же, как и в любой другой.

Все сразу заметили хорошее настроение Акопова и выдохнули с облегчением. Впрочем, после вчерашнего дня это вполне объяснимо, Правду сказать, сколько Липгарт ни знал Степана Акоповича, а припомнить его в откровенно плохом настроении не мог. Даже в самые нелегкие моменты Акопов излучал бодрость, рядом с ним и другие сотрудники заряжались душевным теплом и энергией.

– Товарищи, прежде всего позвольте поздравить вас с великой победой под Сталинградом. Слава нашей родной Красной армии и ее великому вождю, товарищу Сталину! Ура!

Зал дружно вскочил и зааплодировал. «Ура-а!» Хлопали от души. Акопов поднял ладонь, слегка пригашая эмоции, и с улыбкой добавил:

– Я нисколько не сомневаюсь, что все предприятия нашего наркомата с этого дня будут работать еще энергичнее. Каждый собранный на наших заводах автомобиль, бронемашина и танк – это еще один гвоздь в крышку фашистского гроба!

Переждав аплодисменты, Акопов жестом пригласил всех садиться и прошел к трибуне. Слышно было, как он шелестит страницами вступительного слова.

– Ну а сейчас есть предложение начать совещание. Мы впервые проводим совещание конструкторов наших заводов. Почему-то так получилось, что в мирное время у нас не вышло организовать конструкторов, и только в военный период мы решили вас собрать. Это не случайно, что мы сейчас собираем конструкторов. Требования к автомобильной промышленности резко повышаются, и мы должны учесть их и пойти по пути создания новых типов автомобилей. Советский Союз имеет опыт автомобильной промышленности порядка десяти – двенадцати лет. В основном конструкции наших автомашин сохранились до сегодняшнего дня от 1930–1934 годов. Мы, по меньшей мере, отстаем на восемь – десять лет от передовой американской и европейской техники. Конструкции автомашин ГАЗа зиждятся на образцах «Форда» 1932–1934 годов. ЗИС-5 – это «Автокар» 1929–1930 годов. Если взять наши легковые машины, то они также зиждятся на старых типах американских автомобилей.