— Чего?.. Что?! — хохочет он открыто. — Давай я просто куплю тебе пылесос? Самый мощный!

— Что слышал! Алина должна поверить в наш спектакль. Иначе какой мне интерес молчать? А она не дура и будет ставить под сомнение каждый твой взгляд в мою сторону. Проверит по всем фронтам.

— Пылинки, бляха! — всё ещё усмехается Чума своим мыслям, неверяще качая головой.

Он вообще меня слушает? Или опять о короне своей беспокоится?

— Так вот, — развиваю мысль. — Позаботься, чтобы к вечеру о твоём новом увлечении на складе знала каждая мышь. Задвинь ребятам слезливую историю про неземную любовь с первого взгляда. Типа ты запал на меня, но привык к лёгким победам и совершенно не знаешь, как ко мне подступиться. Спроси совета, как мне понравиться.

— Прости, что спросить? — подозрительно садится голос поганца.

— Как произвести приятное впечатление, какие комплименты делать, куда лучше пригласить! — перечисляю на кураже. — Ну и всё в таком духе. Ты будешь убедительным, а я сохраню твои секреты в тайне. Что скажешь, договорились?

Чума смотрит мне в рот не мигая. Для полноты образа только стаканчика с попкорном не хватает.

— То есть, мне лохом надо прикинуться?

— Наоборот — нормальным! — выхожу из себя.

Ну что за тормоз?

— Но по-настоящему лезть тебе под юбку не придётся же? — уточняет дотошно.

На пару секунд теряюсь. Может, я не так роскошна, как Алина, но не уродина точно. На что этот оболтус намекает?

— Ты что-то имеешь против моей юбки? — стараюсь говорить спокойно. — Она что, недостаточно хороша для тебя?

Чума неопределённо играет пальцами в воздухе.

— Мой друг знаешь как в таких случаях говорит?

— Что тебе пора сбить корону лопатой? — напускаю на себя невинный вид.

— Он говорит: не суди книгу по обложке! Ты же не милая заинька, Крис. Ты — головная боль. Каких у меня только девушек не было, но с такой скоростью мне мозг ещё никто не выносил.

— То есть, я всё-таки заинька? — цепляюсь к словам. Не упускать же случай подействовать ему на нервы.

— Я тебя, как девушку, даже не рассматриваю.

— Не успел? — Вскидываю брови.

Чума выдаёт совершенно демоническую улыбку, такую развязную и злую, что я под столом вытираю о джинсы вспотевшие ладони.

— И не собираюсь.

— А что так? — тяну сладким голосом. — Вот я на тебя, как на парня, спокойно смотрю. Мордашка у тебя ничего такая, смазливая. Стрижка стильная, ужимки хорошо заучены... Сиськи зачётные, больше, чем у нас с Алиной вместе взятых...

— Оставь мои сиськи в покое, — цедит Чума сквозь зубы, мрачно барабаня пальцами по столу. — Сдался мне твой «восторг», вот ей-богу!

— Ты красивый, — продолжаю искренне. — И всё. ВСЁ, слышишь? Потому что пустой как пробка. Баловень судьбы, у которого мозгов как у амёбы, если думаешь, что я собираюсь...

— А придётся! — перебивает он бескомпромиссно. — К тебе, курица, у меня такие же требования.

— Требования? — в этот раз реально не въезжаю я.

— Быть убедительной и делать всё то, что обычно делают влюблённые девушки. Иначе кто нам поверит? — припечатывает ехидно. — Да-да, и вот так мило краснеть периодически тоже.

Сомневаюсь, что действительно была красной, но зато теперь чувствую, как предательски начинают гореть мои щёки.

Чума открыто с меня угорает. Что ж, добровольно связаться с таким засранцем — это действительно смешно. Но хорошо смеётся тот, кто не остался в дураках.

— Встретимся в восемь у памятника Пушкина, — бросаю сухо.

Его высокомерный взгляд застывает на моих губах, будто с них опять сорвалась глупость.

— А чего сразу домой к тебе с оркестром не заехать?