Я пошел в парк. Он оказался совсем небольшой по площади. Ухоженные газоны и кустарник, сады камней здесь соседствовали с пальмами и другими экзотическими деревьями. Посередине парка расположился обширный пруд, от которого отходили многочисленные каналы – серебряно-голубыми лентами они повсюду блестели на пути. Повсюду, и в каналах и в пруду, можно было увидеть большие стаи плавающих рыб. Карпы, красные караси и амуры совсем не боялись человека, а напротив, подплывали к берегу, как только я к нему приближался.

На одном из мостов, перекинутых через канал, стояли буддийский монах и человек в гражданской одежде; оба они кормили рыбу, бросая в воду из пакетиков специальный, похожий на маленькие чипсы, корм. У буддистов свое мировоззрение, и они считают сознание всех живых существ единым. Я вспомнил, как в Китае, когда жил у своего друга Егора, тот, будучи буддистом, не раз предлагал мне пойти на рынок, выкупить плавающих в аквариумах у торговцев рыб и отпустить их в протекающую через Шанхай реку. Такими жестами милосердия буддисты нарабатывают себе хорошую карму.

Наконец я добрался до акватории реки, вблизи которой расположен Большой Королевский дворец. На пристани рыболовов не было видно, и я направился дальше вдоль набережной. Пройдя длинный блошиный рынок, с мелькающими на прилавках буддийскими сувенирами, я еще прошел минут двадцать, пока не увидел ряд дебаркадеров и спокойную акваторию между ними и набережной.

Здесь ловили рыбу сразу несколько рыболовов. Они в основном пользовались донками на базе жестких спиннинговых удилищ длиной 2,1–2,8 м. Катушки у них были безынерционные, разного качества, видимо, в зависимости от финансового достатка рыболова. Леска – мононит, преимущественно диаметром не менее 4 мм. Как потом выяснилось, большая толщина основной лески при ловле в таких местах себя оправдывает, поскольку и здесь дно проявляет себя часто зацепами. Пока я настраивал свою поплавочную удочку, у доночника, сидевшего поодаль справа от меня, произошел глухой зацеп, и ему, как он ни дергал изо всей силы удилищем, не удавалось отцепить крючок. Тот оторвался только тогда, когда таец, намотав на локоть леску, стал мощно тянуть прямо за нее.

В оснастке некоторые рыболовы использовали патер-ностер – это когда грузило привязывается к концу лески наглухо, а поводки идут выше него; другие же рыболовы применяли более продвинутые оснастки, и я даже увидел использование поводков в соединении с коромыслом – самоделки, сделанные достаточно профессионально. Двое рыболовов применяли карповые оснастки из коротких поводков, изготовленных из плетеной лески. В качестве наживки располагавшиеся здесь рыболовы в основном использовали, как ни странно, сверчков, а в дополнение к ним – земляных червей.

Убедившись, что течение вблизи набережной достаточно спокойное, я попробовал делать проводку, опуская таракана ко дну. Паренек, ловивший рядом со мной на донку, понаблюдав за моими манипуляциями, окликнул меня непонятным словом, которое могло обозначать что угодно, и показал на лежащий рядом с ним целлофановый пакет, в котором по обрывкам бумаги ползали маленькие сверчки. По жесту тайца я понял, что надо ловить на это и его наживкой можно пользоваться. Я насадил на крючок сверчка, выбрав того, который не подавал признаков жизни, и снова стал ловить в проводку.

Спустя пару минут паренек опять привлек мое внимание жестом и показал на толстый ржавый трос, который был протянут по воде от берега к дебаркадеру слева от меня, метрах в шести. Возле троса, из-за того, что он находился в таком положении давно, образовался сориентированный поперек течения плавун из мусора и разросшихся водорослей. Как же я сразу не догадался сделать проводку ближе к такому привлекательному для рыбы месту! Наверное, интуитивно боялся снова зацепить оснастку и потерять ее. Но теперь хоть крючок, в случае чего, можно было у соседей купить или попросить…