С Хамидом Иман никогда не пересекался: младший был слабым и болезненным ребёнком, поэтому часто говорил ему: «Ответственность за семью лежит на тебе, Иман Байсаров». Однако тот и знать ничего не хотел, словно вычеркнул родного отца и маленького брата из своей жизни, отказался от наследства, заявив, что раз никому огромное состояние не принесло счастья, то оно ему и подавно не нужно.

А деньги Рамзану счастья действительно не принесли…

– Я уже немолод – самое время вникать в дела фирмы, – говорил он Иману каждый раз, когда видел его трезвым.

– Ты в курсе моего мнения – не начинай всё заново! Мне абсолютно, вот совершенно плевать на твой бизнес! – без страха заявлял сын.

– Прекрати говорить со мной таким тоном! Если я тебе безразличен, то хотя бы вспомни о родном брате!

В глазах Имана сверкнула ненависть. Он приблизился к нему вплотную и яростно прошипел в лицо:

– Он мне не брат. Запомни: не брат. И никогда им не будет. Вы оба виновны в смерти матери. Это из-за вас случилась её смерть. Вы! Вы отняли её у меня!

– Лайла хотела его! Да Хамид же – это её точная копия! – проявив недовольство, грозно ответил Рамзан.

– Ты смеёшься? Я его не видел все эти семь лет, да и желания такого не возникает!

Иман хотел было закончить этот разговор, как отец вновь произнёс то, что доставляло ему нестерпимую боль:

– Но есть ещё кое-что… Хамид унаследовал от мамы не только её привлекательную внешность, но и сердечно-сосудистое заболевание. Если меня вдруг не будет на этом свете – большей радости, чем общение с братом, ты мне не доставишь, – он почти шёпотом закончил Рамзан.

– О-о-о, только вот не надо этой комедийной постановки! Прежде чем на тот свет отправишься ты, коньки отбросим все мы. Хватит! Меня уже не вернуть! – с этими словами Иман вылетел из кабинета, охваченный злобой и неприязнью.

Единственное, что могло его усмирить, – это мягкие, заботливые, нежно поглаживающие ладони Амины. Положив голову на колени любимой, он забывал обо всём, что творилось вокруг. Для него существовали только они вдвоём. Она и он…

Выбежав на улицу, Иман набрал её номер, но из динамика доносились лишь долгие гудки. Наконец трубку сняли, и он выпалил первое, что крутилось в мыслях:

– Амина, я хочу уехать. С тобой. Давай бросим всё и свалим отсюда?

Но её радостный смех тут же подхватил:

– Почему бы и нет. Только, боюсь, Заур Абдуллахович перекроет нам эту возможность!

– Что за Заур?! – мгновенно вскипев спросил Иман.

– Заур Абдуллахович – это главный врач больницы.

Иман взглянул на запястье – часы показывали половину второго, и он вдруг понял, что это как раз смена Амины.

– Скажите, уважаемый доктор, к вам можно попасть на приём? – представляя перед собой любимую, проворковал он .

– Можно, но только в том случае, если никто не в силах помочь, – нарочито твёрдым тоном ответила она.

– О, доктор, только на вас вся надежда! Мне будет достаточно просто увидеть ваши глаза… – изобразив мученика, Иман знал, что его желание неосуществимо – такая уж у неё работа.

– К сожалению, в мой плотный график сложно втиснуть ещё и вас, – деланно вздохнув, поговорила Амина.

– Вот заноза! Значит, так – в семь я буду ждать тебя у подъезда. Советую одеться теплее, чем обычно, – рассмеялся он и сбросил вызов.

Не успев ему ответить, Амина пожала плечами, положила телефон в карман медицинского халата и отправилась к пациентам. Но уже вечером она торопилась домой чтобы успеть поужинать – уж очень хотелось есть – и переодеться. А когда до дверей подъезда остановились считанные метры, заметила тётю, что-то тихо объясняющую мужчине около дорогой иномарки. Сделав ещё пару шагов, она наконец узнала в этой представительной персоне Рамзана Байсарова – не только начальника Поллы, но и отца Имана.