Амина с вызовом подняла глаза и выплюнула:

– Даже и не собираюсь!

– Врёшь! Бессовестно врёшь! А знаешь, как я это понял?.. Ты сама себя давно выдала: твои губы дрожат, а дыхание вот-вот сорвётся. – Иман взял её похолодевшую ладонь и приложил к своей груди: – Ты заняла самое важное место... – с этими словами он привлёк её к себе и, стиснув в объятиях, вдохнул аромат волос.

– За кого ты меня держишь? – воспротивившись, Амина начала бить Байсарова по груди. – Ты не имеешь права ко мне прикасаться!

Закрыв глаза, он прильнул к ней ещё теснее, терпел её удары, молча сносил возмущения и крики. До тех пор, пока не понял, что она обнимает его в ответ.

– Ты моя глупышка... Противишься, хотя вся дрожишь.

Она глубоко вдохнула, никак не решаясь сказать, что скучает то же самое, что и он. Дрожь действительно пробирала тело. Чувствуя холод, Амина инстинктивно сильнее прижималась к вздымающейся груди, словно пытаясь поймать исходящие от неё тёплые лучи, согреть душу.

Иман немного отстранился и взглянул ей в глаза.

– Что тебя останавливает принять свои и мои… наши чувства?

– Как-то не хочется быть ещё одной… – горько усмехнулась она.

– Что за чушь? Я выбрал тебя не глазами, а сердцем! Знаю, ты наслышана обо мне… Да, я знаю, что не жил праведно, но это не значит, что я не могу иметь чувства к девушке, те самые чувства, которые у меня есть к тебе. Не стану сейчас читать стихи о большой любви, но если ты дашь нам шанс, то вскоре поймёшь, что мы с тобой – одна часть, а не две. Просто прислушайся к себе… Не будет никаких принуждений с моей стороны: ты должна сама прийти к этому. Подумай, но недолго… Завтра вечером я буду ждать тебя около твоего корпуса. Надеюсь, ты доверишься мне. Выйдешь – сделаешь меня самым счастливым, а нет – … – Иман предусмотрительно замолчал, достал из кармана ключи, открыл дверь и так же, не говоря ни слова, вышел.

Вышел, уверенный, что даже если она струсит, то он, переступая через все запреты, зайдёт к ней и вытащит силой. Они будут вместе во что бы то ни стало. Будут!

Будущее не может существовать без неё, без неё в душе воцарялась темнота.

Думать о Байсарове Амина себе запрещала, однако чем бы она ни занималась, мыслями снова возвращалась к нему. Всё падало из рук, в памяти калейдоскопом мелькали его прикосновения, воспоминания о густом мужском запахе кружили голову. Она отошла в сторону, чтобы остаться в одиночестве, обхватила голову руками, желая вытянуть его образ, но тщетно – он не уходил.

А следующим вечером Иман действительно стоял в назначенном месте, поднял голову, обвёл взглядом подсвеченные окна. Он ждал, но никто к нему не выходил. Не вышел ни через пять минут, ни через десять. Однако Байсаров не собирался отступать – чтобы скрасить ожидание, принялся курсировать вдоль входа в корпус. Но и спустя почти час Амина не появилась…

Хотя в это самое время она в который раз спустилась по лестнице, потом в нерешительности остановилась, развернулась к возвышающимся ступенькам, чтобы вновь вернуться в комнату. И всё не могла переступить через себя – распахнуть дверь и выйти к нему.

– Да что же ты за трусиха такая!.. – ругала она сама себя. – Прими уже решение!

Иман больше не мог ждать. Он развернулся, чтобы уйти прочь, но что-то остановило его. Нет, нужно бороться за своё счастье – вернуться, войти в корпус и, постучав в её комнату, дать понять, что он сам кузнец своей судьбы. Не хочет она – хочет он. Но как только он решительно рванул за дверную ручку, то столкнулся с Аминой.

Пришла…

С горящими глазами кинулась к нему на шею. Обняла. Прижалась лбом к его груди.