– Ваша дочь артистка?

– Нет, администратор, и забот у нее куда больше, чем у певцов и музыкантов. Она завтра должна вернуться. Я-то надеялся сегодня выписаться и ее дома встретить, а теперь уж и не знаю, когда отсюда выберусь.

– Вы из-за кражи так разволновались, что заболели, да?

– Ты, я вижу, все обо мне знаешь, – удивился Матвей Юрьевич.

– Соседка ваша нам про все рассказала, – бесхитростно пояснила Лешка.

– А кому это – вам? – заинтересовался больной.

– Ну, мне, моему брату Роме и нашему другу Венечке. Они меня внизу ждут, нас всех сюда не пустили. – Лешка наконец села на стул, вспомнила о Ромкином наказе и осторожно спросила: – А у вас есть какие-нибудь версии, ну, предположения о том, кто мог вас обокрасть?

Матвей Юрьевич качнул головой:

– Абсолютно никаких. Находясь здесь, я достаточно поломал свою голову, но ничего путного в нее не пришло. Не могу понять, как вор догадался, что мы пойдем с Бангом гулять, когда я и сам этого не знал. Мы с ним обычно прогуливаемся гораздо позже и подолгу, и тогда я свою квартиру на охрану ставлю. В общем, загадка, да и только. Но ничего, без сервиза и блюда я как-нибудь проживу, бывают вещи и пострашнее. Скорее бы к Бангу вернуться!

– А почему вы его зовете Бангом, когда в каталоге написано Банга Лайк де Флер? – Этот вопрос давно мучил Лешку.

– Лайк де Флер – это как бы его фамилия. А кличка породистым собакам всегда дается на определенную букву. Когда я брал щенка в клубе, то там сказали, что она должна начинаться на «Б». Сначала я хотел назвать его Бимом, но вспомнил о трагической судьбе этой собаки и передумал. И тогда передо мной моментально всплыла еще одна кличка на ту же букву. А скажи-ка мне, пожалуйста, тебе самой она ни о чем не говорит?

Склонив к плечу голову, Лешка задумалась и виновато улыбнулась:

– Что-то знакомое, но не могу вспомнить.

– Так звали собаку прокуратора Иудеи Понтия Пилата, одного из главных персонажей «Мастера и Маргариты» Булгакова. Ты читала эту книгу?

– Нет еще, – смущенно ответила Лешка. – Фильм такой был, но я и его не смотрела.

– Ничего страшного, у тебя еще все впереди, – улыбнулся Матвей Юрьевич. – Так вот, в этой прекрасной книге очень зримо выписан гигантский остроухий пес Банга – единственное существо, к которому был привязан Понтий Пилат. Я и записал эту кличку в собачьи документы. Но кричать на улице «Банг!» гораздо удобнее, нежели «Банга!» с ударением на последнем слоге, и потому мой друг из Банги превратился в Банга.

– Теперь понятно, – сказала Лешка, а Матвей Юрьевич задумался, и улыбка вновь тронула его губы:

– Видела бы ты, каким смешным и трогательным Банг был три года назад. Таким маленьким, что не верилось, как скоро вымахает в великана. Когда я его выбрал, ему всего месяц был. Забрался ко мне под мышку и тихонько там запыхтел. И мы с Ариной сделали ему постель в детской ванночке. Но уже через неделю он стал из нее выскакивать, а дней через десять она стала для него тесна. Интересно, как там моя дочь с ним управляется? И соседи? Все твердят, что с ним все хорошо, а я почему-то беспокоюсь. Да, сколько мы с Бангом лишних хлопот людям прибавили! – Матвей Юрьевич озабоченно сдвинул брови и взял Лешку за руку. – Послушай, девочка, а не могла бы ты сделать мне маленькое одолжение?

Лешка с готовностью кивнула:

– Могу, конечно. А какое?

– Хочу убедиться, что с Бангом действительно все в порядке. Вы не могли бы его навестить? Кстати, видели ли вы его, когда разговаривали с Еленой Петровной, Санькиной бабушкой?

Слегка покраснев, Лешка покачала головой: