У усатого вытянулось лицо – видимо, он сообразил, что его действия можно трактовать по-разному.

- Ложь! – выкрикнул он. – Мы ведьму искали!

- В горшке со щами? – зло прищурилась женщина. – Или среди моих панталон?

- Прошу во двор, господин офицер, - скучающим голосом предложил Валенуэль. – За свои действия нужно отвечать.

- Не при исполнении! – дернул кадыком офицер. – Некогда мне. Солдаты, уходим! Но я еще вернусь, альв. И тогда поговорим по-другому.

Но Валь не обратил на его угрозу ни малейшего внимания. Посторонился, выпуская спешно покидающих дом солдат, а потом шагнул к перепуганной Натке и распахнул объятья. Ната бросилась к нему на шею и разрыдалась от облегчения.

10. 10. Натка и слишком много народу

Валенуэль сначала опешил от столь бурных проявлений эмоций, а потом прижал жену к себе и принялся успокаивать – уж как умел. Гладил по волосам, обещал, что всё будет хорошо, что он больше их не оставит. В нем всегда жила потребность о ком-то заботиться, кого-то защищать, быть героем для кого-то. Кто бы мог подумать, что свою судьбу он найдет в убогом трактире нищей человеческой деревни!

Что молодая женщина с темными как вишни глазами особенная – он понял сразу. Даже не потому, что его накормили явно иномирным блюдом. Нет, было в ней что-то возвышенное, утонченное. И в то же время дерзкое. Одевалась она не так, вела себя не так, ходила не так. Каштановые волосы гораздо короче, чем принято. Но особенно его восхитили ее уши – открытые, очень аккуратные и с несколькими сережками сразу. Так делали только альвы, люди, особенно деревенские, вообще редко носили серьги, разве что совсем уж высшее общество. А вот так, чтобы несколько сразу – он и вовсе никогда не видел.

А еще руки – ну где это видано, чтобы у прислуги были такие длинные ухоженные пальцы? И ногти – чистые, не поломанные, без заусенцев. И взгляд… так смотрели только альвийки – с явным интересом, но как на равного. Ему даже показалось, что она увидела его настоящего. Не представителя почему-то обожаемой расы, а обычного мужчину. Возможно, даже красивого мужчину. Это его заинтриговало настолько, что он безропотно снял комнату на ночь, хотя до Каменска было всего четыре часа пути, а там его ждала нормальная гостиница, а не этот унылый трактир. И да, он планировал за темноглазой красоткой приударить и, может быть, затащить ее в постель.

Вышло как вышло, но он не жалел. Просто при имени Лотрейна у него в глазах потемнело, и его понесло – ничего удивительного. Десять лет постельного рабства, да еще у мужчины, даром не проходят. И мальчишка этот – его, Валя, ведь почти так же развели. Напоили, обыграли. Он был тогда таким же глупым, таким же наивным – восторженный флейтист, впервые вырвавшийся в настоящий большой мир. Нет, пройти мимо, не заметить он просто не имел права.

Женщина в его объятьях перестала вздрагивать. Валь ненавидел тех, кто, пользуясь своей силой, унижал и запугивал слабых. А тех, кто обидел его женщину (пока еще не жену) – ненавидел вдвойне. Усатому конец. Валь непременно отомстит – только придумает, как.

А вообще – сам виноват. Что ему стоило настоять на нормальном доме? А может, и вовсе нужно было Нату с собой брать, и что с того, что сложно и непонятно всё? Поселились бы в гостинице. Нет ведь – хотел как лучше. Думал, что ей привыкнуть нужно, отдохнуть.

- Мальчики где? – спросил он у Наты, почти силой усаживая ее на лавку – она всё порывалась вскочить и начать прибираться. – Угомонись, женщина! Вот, пей чай.

Альв сунул жене в руки чудом уцелевшую чашку с чаем, огляделся и засучил рукава.