– Тевирпствую, – пожал ладонь Максик. – Где ты был? На тренировку не пришел, мы тебя ждали.

– Встретил кое-кого.

– Ту баскетболистку?

– Погоди. Ты сделал?

Максик обиженно хмыкнул. Он резко спрыгнул с дивана, стянул с полки планшет и открыл программку для эскизов. Передо мной тут же предстало несколько вариантов татуировки, которую клиент попросил подготовить из нескольких референсов. Максик удачно совместил рисунки и доработал некоторые части сам, прорисовав их от руки. Я же на такое не был способен: набить тату – пожалуйста, а вот рисовать у меня выходило по-детски плохо. Поэтому, что касалось создания эскизов с нуля, этим занимался мой друг Максик. Блондин, коротыш и очень веселый человек с прекрасным вкусом и художественным школьным образованием. Последнее мне очень нравилось. В свои семнадцать лет Максик успел изрисовать авторскими граффити пол-Тамбовска, как раз таки для уличного баловства он и освоил паркур. В этом году Максик собирается поступать в художку, чтобы продолжить изучать техники рисования и проработать слабые места в своем стиле.

– Ну вот. Видишь, тут феникс более теплых оттенков, но я рекомендую с обводкой, он ярче будет смотреться. Еще есть с фиолетовыми крыльями… но я знаю, что тебе это не нравится, просто оставил как вариант, – тараторил Максик, то отдаляя, то приближая изображения на планшете.

– Понял. Максик, это очень круто. Спасибо тебе большое! – я всерьез был поражен его работой.

– Так все-таки, баскетболистка?

– Она гимнастка. И что-то мне подсказывает, что у нее проблемы. Я должен ей помочь.

– Чем же?

– Покажу пару наших трюков, проведу по интересным местам, – сказал я и тут же прикинул, с чего хотел бы начать.

– Эд, не все проблемы решаются паркуром, – запрыгнул обратно на диван Максик и принялся за рисунок в альбоме.

– Как знать… как знать… – мне тут же вспомнился наш с Ланой нелепый поцелуй. И последующие приятные, под холодным дождем. – Ты будешь здесь? Я пошел отмываться, потом, может, сыграем в приставку?

– Начни с азов, отведи ее на нашу крышу, – внезапно посоветовал Максик, подмигнув мне.

– Понял.

Максик умел быть не только хорошим художником, но еще и отличным другом. Несмотря на мое позднее возвращение и абсурдный вид, он нашел единственно-верное решение: дать шанс моим с Ланой отношениям. Потому что кроме въевшихся в одежду кусков грязи, помятой прически и поврежденной ладони на мне красовалась также счастливая (глупая) улыбка влюбленного человека.

Это я в зеркале подсмотрел. Уставившись на свое отражение, не узнал его. Словно в стекло был запечатлен мой брат-близнец, но из другой жизни, с другим внутренним мироустройством. С ним, то есть со мной, творились перемены. И я надеялся, что в лучшую сторону.

Следующие несколько дней лили беспрерывные дожди, у меня прибавилось работы, а у Ланы началась усиленная предэкзаменационная подготовка. Она безвылазно сидела за учебниками и в тестах то дома, то у меня в кабинете, да и в любом месте, где было удобно перелистывать сухие страницы. Наш парикмахер – один из обязательных сотрудников оригинального кафе – укоротил Лане волосы, пока она делала тренировочные задания по русскому, заняв клиентское кресло. Произошло это примерно так: