Вскоре в квартире возникли трое. Двухметровый, угрожающего вида, но не лишенный привлекательности верзила и двое парней с ним.

– Ну что, Александр Михайлович Хорунжий, – улыбнулся старший, нагибаясь над распростертым телом и не ожидая ответа.

Медведь, он же подполковник милиции Олег Денисов, поглядел в глаза пленника, жившие своей жизнью. В них плескался страх.

– Вот и встретились… Забирайте, ребята, – кинул он своим помощникам.

Парни сноровисто одели тело. Подняли его, как пьяного.

– Спасибо, Вика. Отлично сработала, – кивнул Денисов девушке.

– Понадоблюсь – обращайтесь, – усмехнулась она.

В это время Натаха, настоящая работница фирмы «Медея», вместе с сопровождающими безуспешно пыталась втолковать что-то прилипчивым ментам, которые в «рафике» задавали идиотские вопросы. Она уже поняла, что триста долларов, из которых она получила бы треть, накрылись медным тазом и о них пора забыть.

А ее несостоявшегося клиента Хорунжего тем временем бойцы «Пирамиды» усадили в машину. И повезли на неприятное свидание с собственным прошлым…

Наконец, в «рафик» заглянул гаишник и сказал:

– Все нормально. Машина в розыске не зна-чится.

– Ладно. – Прилипчивый оперативник угрозыска протянул Натахе паспорт. – Возвращаю. Без извинений.

Она схватила паспорт.

– И чтоб я тебя больше не видел. Катись в свое родное Иваново.

– Обязательно. – Она как ошпаренная выскочила из «рафика».

До заказчика на Ленинский проспект они все-таки добрались. Но на звонок никто не ответил.

– Не дождались нас! – разочарованно произнес охранник.

– Менты клятые, чтоб им на портупее повеситься! – с чувством воскликнула Натаха.

Влад прижался головой к Настиному плечу и прикрыл глаза. В окно светило ласковое солнце. Такая квартира – солнце появляется в окне по утрам и не дает выспаться. От него плохо защищают тонкие шторы. Хорошо бы, конечно, купить тяжелые портьеры, но они смешно смотрелись бы в малогабаритной двухкомнатной квартирке.

Настя пошевелилась и приоткрыла глаза. Она повернулась к Владу. Поцеловала его в губы.

– Сколько времени? – прошептала она.

– Одиннадцатый час.

– Это просто кошмар, – без всякого раскаяния произнесла она.

– Распустились, – согласился он. – Ложимся в три. Встаем в двенадцать.

– Как «новые русские».

– Как бандиты. Это у них жизнь по ночам.

– В кабаках.

– В стриптиз-барах.

– Значит, нам стриптиз-баров не хватает… Это никуда не годится. – Она притянула к себе голову Влада. Их губы вновь соединились.

И все куда-то поплыло. Стало незначительным. Все в мире сошлось в одной точке, в которой переплелись их тела.

– Я тебя люблю, – наконец прошептал Влад.

– Я тебя люблю, – прошептала Настя.

– Все это ерунда, – покачал головой Влад. – Слова – чего они стоят? Как ими выразить все?

– И не надо. Мы же все понимаем.

Владу хотелось и плакать, и смеяться. Мир для него играл всеми красками. Он весь сиял радостью. Он был наполнен Настей, с которой полгода назад обвенчались, как положено православным, в церкви. Полгода пролетели как один миг. Их чувства нисколько не поблекли. Не потускнели. Только стали глубже. Серьезнее. И чище.

Влад был счастлив. И он заслужил это счастье. Оплатил его всей своей жизнью – годами войны, штурмом Грозного, когда над городом плыл страшный запах горелого мяса и жженого машинного масла, рейдами в Таджикистан и засадами в Афгане. Он прошел сквозь огонь, воду и медные трубы, чтобы вызволить Настю из беды. Почти год минул с того момента, как ее похитили преступники, работавшие на мощную мрачную структуру «Синдикат», в которой слились в едином порыве олигархические, властные и преступные силы России. Настю держали в тюрьме для тех, у кого изымали внутренние органы. И Влад со своими друзьями тараном врывался в логово врага, переворачивал все вверх дном. И достиг того, что дается в жизни немногим, – спас свою любимую женщину. Великое счастье настоящего мужчины.