Прошлогодняя война с «Синдикатом» стала первым делом Влада Абросимова в «Пирамиде». Там же ему вернули забытый позывной, который носил капитан воздушно-десантных войск Абросимов. Он снова стал Русичем. После этого ему приходилось участвовать еще в двух силовых акциях. И жить странной жизнью, не принадлежать себе. Менять имена. Квартиры. Ежесекундно ждать выстрела снайпера или взрыва.

– Давай вообще не будем вставать, – улыбнулся Влад. – Так и останемся в постели…

– Пока не умрем с голоду, – поддакнула Настя.

– Вот ты все принижаешь.

– Почему принижаю? Я тут испанское блюдо освоила…

Самое неприятное, что Настю сдернули с места. Ей тоже пришлось менять фамилии, паспорта. Считалось – и не без оснований, – что осколки «Синдиката» действуют по сию пору. И бандиты попытаются через Настю выйти на Влада, а затем и на «Пирамиду». Так что вместе с мужем она, блестящий математик, светлая голова, начинающий ученый, должна вести непонятную, потустороннюю жизнь, жертвовать любимой работой.

Впрочем, в углу стоял мощный компьютер, с помощью которого она продиралась через темные дебри математических абстракций. Остальное время, пока Влад бывал в отлучках, она занимала себя тщательным, постепенным, по страницам и главам осваиванием кулинарной книги. Настя принадлежала к тем, у кого получается в жизни все, и лишь на оценку «отлично». Такие люди имеют врожденное чувство гармонии и приводят окружающую среду в соответствие с этим чувством. И готовила она прекрасно.

– Разжирею, стану тучным, противным, ни на что не годным, – притворно горько вздохнул Влад.

– Ну да. По три часа в день гимнастикой заниматься – не разжиреешь.

– Твоя правда… Но сначала я хочу съесть тебя. – Он зарычал и утонул лицом в ее пышных волосах.

Все грозило начаться снова. И тут на столе затренькал сотовый телефон.

– В окно его, – потребовала Настя.

– В окно! – кивнул Влад.

– И не доставать.

– И не доставать! – кивнул он. – Я бы рад. Но…

Она погрустнела. Отпустила его. Она все понимала.

Влад вынырнул из-под одеяла. Повел резко руками, так что заиграли рельефные мускулы. Когда-то он отрастил бороду и походил на эдакого русского витязя, высокого, мощного, но вместе с тем быстрого и грациозного в движениях. С бородой пришлось расстаться.

Он подошел к столу. Взял телефон. Нажал на кнопку.

– Слушаю…

– Цех? – послышался голос. – Передай Семенову, что в шестом трубу прорвало. Ключ – девять на двенадцать.

– Друг, – возмутился Влад. – Ты научись сперва номер нормально набирать.

– А чего?

– Это квартира.

– Квартира, – недовольно пробурчали на другом конце. – А мне цех нужен…

Отбой.

– Что? – спросила Настя.

– Надо ехать.

– Позавтракать успеешь?

– Да. Полчаса на сборы.

– Встаем. – Она откинула одеяло и поднялась – прекрасная, изящная, щемяще светлая.

Та галиматья, которую наговорили по телефону, на самом деле имела смысл. Звонил связник. И шифр означал, что Русичу необходимо явиться в «Зоопарк». Это учреждение не имело клеток и вольеров. Оно было предназначено для другого.

Секретарша была молодая, длинная, красивая, холодная как лед. Она печатала что-то одним пальцем на пишущей машинке «Оливетти», подолгу ища нужные буквы. Чувствовалось, что владеет она машинописью не намного лучше, чем, к примеру, искусством кораблевождения.

Амаров прекрасно знал, для чего служат такие секретарши. Уж, конечно, не для печатания приказов и организации совещаний. У них одно предназначение – быть у хозяина под рукой. Достаточно боссу нажать пальцем с бриллиантовой печаткой на кнопку, и через минуту можно раскладывать девицу – хоть на начальственном столе, хоть на диванчике в комнате отдыха – это уж дело вкуса. А может и обслужить прямо в кресле, встав на колени, чтобы не отрывать от телефонных разговоров и работы на компьютере.