Но я смотрю, - смотрю и не отрываюсь, - не могу. Даже не потому, что знаю, - он так хочет. Как под гипнозом, - даже головы сейчас, наверно, повернуть в сторону, не смогу.

   А он, - буравит. Врезается до основания, - будто душу мою прокалывает насквозь и читает, рассматривает все, что в ней есть…

   До такой степени, что даже жар от его рук, уже заскользивших по моим плечам, - уверенно, требовательно, с напором, - полностью перекрывается.

   Что сейчас будет? Снова станет таким, как в нашу первую ночь здесь? Так и слышу резкое, хриплое «давай» перед тем, как схватил меня за волосы и заставил распахнуть губы…

   А между ног уже дергается, пульсирует его каменный член…

   И я задыхаюсь от множества сплетенных, совершенно разных ощущений и эмоций, - так, как на вершине горы, когда ветер просто срывает дыхание.

   Но он удивляет.

   Проводит по скуле костяшками и тихо

   - Ты вчера пришла по своей воле?     Ты хотела вчера придти?

   Да… Нет… Что ему ответить?

   Хотела, - из-за того, что встретила Кира с другой… Хотела, чтоб по моему телу скользили чужие руки, хотела впитывать в себя чужую страсть…

   Нет, - потому что, с другой стороны, если бы здесь не оказалась, в такой же ситуации в жизни бы не бросилась в постель к другому мужчине…

   - Молчишь, - палец проводит по губам, будто размазывая невидимую помаду, - с легким нажимом, но не больно.

   - Кто-то надоумил? Заставил? Испугал?

   А, вот оно, в чем дело. Он что, - боится, что меня вчера Наталья и его охранник, что ли, запугивали?

   - Нет, - качаю головой под взглядом, под которым невозможно соврать. – Сама.

   - Хорошо, - прикрывает глаза, но все же – что-то напряженное появляется в его лице.

5. 5 Глава 5

Его ладонь опускается на грудь, - сжимая, сдавливая, на грани боли, опускается ниже, на бедро, сдавливая и его, на ногу, поднимая ее верх, скользя по внутренней стороне, - опять подымается к груди, - сжимая сосок, чуть придавив его ногтями, а я… Я смотрю на него распахнутыми глазами, чувствуя, как мучительно, тягуче, вязко зарождается пульсация внутри меня…

   Он больше не подымает на меня глаз, весь сосредоточен на моем теле, как будто одно оно его и интересует, - но мне уже без разницы, мне абсолютно все равно.

   Я думала, утром это будет – гнусно, противно, больно, - как с похмелья, обжигающе-отвратительно, даже то, что я оказалась с ним в одной постели, но – нет. Нет, - во мне уже снова спиралью раскручивается та самая вчерашняя дрожь, опаляя всю изнутри, насквозь…

   С губ вылетает стон, когда он прикасается к складкам между ног, раздвигая их, придавливая, - настойчиво, с нажимом, без вчерашней нежности, - и его прикосновеня распаляют во мне что-то незнакомое, порочное, снова опьяняя и заставляя задыхаться, комкая руками простынь.

      Толкает меня на спину, уже нависая сверху, - а я лишь хватаю воздух, ощущая, как его головка скользит по дрожащим, мокрым складкам внутри, - раздвигая их до сладострастного, чуть болезненного покалывания, - по нарастающей, - прострелом, - насквозь, - и я выгибаюсь, чуть не подпрыгиваю на кровати, прижимаясь к напряженным мышцам на его груди…

   Ему не надо больше говорить, приказывать, чтобы я на него смотрела, - мои веки распахнуты так, как в огромном изумлении, - да так оно и есть, - каждое новое ощущение, каждая новая их безумная грань, сводят меня с ума, поражая.

   Но все равно, - хватает за подбородок, приподнимая мое лицо.

   - На меня смотри, - хрипит тягучий голос. – Хочу видеть твои глаза, когда в тебя вхожу.