– Да что же это такое! – воскликнула я. – Зачем ты это делаешь?

Пятно обожгло кожу бедра и на глазах выступили слезы. Я резко встала, придерживая пальцами подол сорочки, чтоб она больше не дотрагивалась до тела, и отошла за ширму. Пришлось снять одежду и накинуть платье на голое тело. А сорочку замочить в тазу, налив уже остывшей воды. Хорошо бы было ее прямо сейчас застирать, чтобы не осталось пятен, но я и поесть хотела. А также разобраться с поведением собаки.

Звон разбитой миски заставил подпрыгнуть от неожиданности. Я выбежала из-за ширмы и увидела на полу возле стола глиняные черепки и растекающуюся кашу. Рядом сидел пес и грозно смотрел на меня. Так, словно не он, а я натворила это безобразие.

Я с жалостью посмотрела на свой завтрак. Впрочем, оставались еще вареные яйца, морковь, ветчина. Голодной я не останусь, конечно. Но хотелось-то мне именно кашу.

Тихо вздохнула. Первым порывом было все же отчитать этого хулигана, но я не рискнула. Его поведение непредсказуемое, а зубы по-прежнему острые. Что-то я расслабилась, возомнила животное своим другом и наделила человеческим интеллектом, который ему совершенно несвойственен.

Что удивительно, после учиненной пакости собака успокоилась и соизволила угоститься предложенной ветчиной. Огромный, как лопата язык скользнул по поверхности стола и увлек за собой мясо.

– Бери еще, – вздохнула и положила на уголок новый кусочек. А сама принялась очищать яйцо. Кашу уберу потом. Служанки мне в плену не полагалось, и я понимала – если не желаю жить в свинарнике, придется делать все собственными ручками.

8. Глава 8

После уборки навалилась скука. Мой сосед, плотно позавтракав, опять превратился в невидимку, затих и, судя по сопению, задремал у камина.

Я присела у окна, завернувшись в свой теплый плащ, и принялась наблюдать за зимним пейзажем. Таким суровым и прекрасным одновременно. От осознания, что открывшаяся взору красота так же губительна, как и чудесна, захватывало дух. Щекотало где-то внутри, прямо за грудиной, даря удивительное чувство восторга. Огромные, припорошенные снегом вершины царапали высокими шпилями пушистые облака, словно спящие тролли-гиганты, заколдованные злой ведьмой.

Я подышала теплым воздухом на оконное стекло, обвела пальцами горы и снежные шапки, представляя, как, оказавшись дома, перенесу эту красоту на бумагу. Как же хотелось в этот миг превратиться в свободную птицу, парить над искристо-белыми, острыми пиками, и никому больше не принадлежать. Только ветру.

Этот пейзаж так подходил полукровкам. Красивым и опасным, словно лезвие обоюдоострого меча. Уж не знаю, это место сделало их такими, или же подобное притянуло подобное.

Мысли внезапно перескочили на лорда Арэту. Интересно, а сегодня он меня тоже позовет на ужин? Хотя зачем? Все вопросы мы, кажется, выяснили. Через несколько дней меня доставят драконам. Эти выводы неожиданно неприятно кольнули. Я поняла, что в глубине души желаю снова увидеть мрачного хозяина Приграничья, и тут же устыдилась подобных чувств.

Стараясь отогнать смущающие меня мысли, подошла к камину. Потрогала развешанную на спинке стула сорочку. Застиранное пятно уже высохло, и я могла, наконец, ее надеть. Пришлось, правда, прятаться снова за ширму. Можно было, конечно, переодеться, не скрываясь, в комнате, все равно никого, кроме собаки, не было. Но отчего-то я стеснялась невидимки и предпочитала не демонстрировать ему свои прелести.

Надев платье на сорочку, почувствовала себя увереннее. Ходить без нижнего белья было неприятно и необычно. Ткань платья, хоть и мягкая, а все равно кололась и немного натирала кожу. Тихонько вздохнула, вспомнив, что это мои единственные наряды тут, и придется как то их освежать каждый вечер. Но другого выхода просто не видела. Или ходить замарашкой, или неумело полоскать в тазу для умывания.