Я поймала себя в тот момент, когда гладила его живот. Ни малейшего намека на жирок. Такие же тугие мышцы, как и на груди. Напряженные. Можно различить каждый кубик. Найти указательным пальцем впадину пупка. Тонкая рубашка на нем не гасила мой исследовательский порыв. Пресветлые устроены совсем как люди…

Меня спасало то, что я услышала собственный жалобный стон. Протяжный, но откровенно зовущий. Замерла, а герцог разочарованно вздохнул в ответ. Все это время он не шевелился, перестал меня касаться, – чтобы не спугнуть? – упирался одной рукой о стену.

Какой позор! Я гладила его, кажется, без всякого внушения и издавала эти стыдные звуки. С собственным женихом, пускай и бывшим, ничего такого себе не позволяла. Иначе бы запомнила.

– Что это все значит? – более глупый вопрос сложно придумать, но я действительно не понимала, что со мной.

– Не знаю. Но оно настоящее, – признался Азазель. – У меня есть правило. Делать только то, что честно. Нельзя жить против истины. Каждый день надо отвечать на вопрос: был ли ты честен. Когда я задаю его себе после твоего появления, то единственный честный ответ – то, что хорошо для меня, находится рядом с тобой. Без тебя я буду притворяться Азазелем и перестану им быть.

– Люди так не рассуждают. Мне никогда не понять ход твоих мыслей. А без этого вообще ничего быть не может, – заново попыталась объяснить я. – В моем мире мы постепенно отказываемся от договорных браков и создаем союзы на основе общих интересов, взглядов, примерно схожего положения.

Нет, кто бы говорил! Представитель расы, которая тянет человеческую энергию и крадет эмоции, потому что своих не хватает.– Странно. Я слышал другое – что люди крайне импульсивны. Физическое желание и потребность размножаться скрывают за божьим промыслом, за любовью. Это что-то вроде митры, как я понимаю, и ее присутствие разрешает оправдать любой блуд.

– Я не обираюсь с тобой размножаться. И выдумывать что-то – тоже. Единственный раз, когда я поверила в любовь, окончился тем, что я проснулась рядом с чужим человеком и сбежала от него. Так что я против иллюзий, в каком бы мире, они со мной не случались. Я не верю во внезапный всплеск чувств у такого, как ты. И в то, что я сейчас тебя желала, тоже не верю. Это очередной морок, на который вы мастера.

Я не ожидала, что Азазель отреагирует так спокойно. Он склонил голову набок. Не возражал, не иронизировал. Просто смотрел. И от этого взгляда тепло продолжало предательски расползаться по телу. Мне хотелось ответить ему тем же. Не скрываясь, глядеть в пронзительные глаза. Любоваться разлетом бровей, рисунком губ. Как же меня заносит.

– Не бойся. Иногда ты будешь читать мои мысли. Особенно, если я начну терять контроль, как в случае с Кассиэлем. Настроение вообще перестанет быть для тебя тайной. Что касается желания и других сильных эмоций, согласен, это вначале сложно. Со временем ты научишься переключаться между своими и моими.

Чего-чего, а мне точно было не до смеха. На Мидиусе я привыкла быть эмпатом. Причем откликалась на беду не только людей, но и животных. Из нашей конюшни как-то пропала лошадь и я нашла ее в зарослях колючих кустарников и даже определила, что днем ее напугал медведь. Но то лошадь, а здесь целый принцепс.

– Почему это так? Из-за того злосчастного прикосновения после танца с саблями? Когда ты поймал меня и заставил с тобой обниматься.

Азазелю мои слова не понравились. Он поджал губы, но ограничился тем, что дал пояснение:

– Я открыл тебе сердце. Для моей расы это трудно осуществимо. Если происходит, то раз в жизни. Чтобы было понятнее, демоны в таких случаях передают его избраннице целиком… Мол, дорогая, держи кусок мяса. Это грязно, неэстетично. Сыновья и дочери Древа решаются на то, чтобы разделить весь мир, который внутри…