Я завизжала. Вскочила с места и принялась отряхиваться.

– Ой, прости, я нечаянно, – в насмешливых словах незнакомой девушки совсем не было сожаления.

И удивительно, но следующим, что я услышала, было жесткое:

– Довольно! – сидящая во главе стола наложница одним коротким словом угомонила свору и прожгла меня взглядом. – Хватит хлопать глазами, ступай к целителю.

19. Глава 19

Я не стала спорить. Возмущаться и требовать справедливости – тоже. Не в этом месте и не для такого человека, как я. Ведь какая разница, чьей рукой творится возмездие, правда? Один из охранников взялся проводить. Он неслышно ступал позади меня, подсказывая направление, когда я не туда сворачивала. Кожа бедер пульсировала и горела, в глазах стояли слезы, но роптать я себе запретила. Просто думала о том, что все когда-нибудь кончается. Как знать, может, и в моей жизни еще наступит такое время, когда я смогу быть свободной и спокойно заниматься своим делом. Главное – выдержать и не сдаться.

Знакомый целитель при виде меня всплеснул руками.

– Как же так, джари? Вы ведь только недавно покинули мои комнаты…

– Прошу прощения, эфенди, – склонила я голову, – я столько хлопот доставляю своей неловкостью.

– Мне нужно будет осмотреть ваши повреждения, – пробормотал он. – Лягте на кушетку и прикройтесь простыней.

После того, как меня искупали на глазах Олафа, деликатное обследование целителя уже неспособно было ввергнуть в краску и хоть как-то взволновать.

– Удивительно, что вы еще в сознании, – покачал головой старик, оглядывая вздувшиеся на моей коже пузыри. – Джари – нежные создания.

– Трудности и боль способны каждого сделать сильнее, – заметила я. – Даже цветы за годы в пустыне обрастают колючками…

Эфенди ничего не ответил. Я почувствовала прохладное касание магии и зажмурилась. По ногам побежали мурашки, превращая боль в маленькие колючие искорки и унося с собой.

– Готово. Я дам вам мазь, нужно будет обрабатывать рану утром и вечером.

– Спасибо, – приподняв голову, я посмотрела на свои ноги. Бедра покрывала тонкая розовая кожа. Нежная и такая уязвимая.

– И ваши шаровары, – эфенди протянул мне снятую часть костюма. – Я осмелился их высушить. Надеюсь, вы не рассердитесь за это на старика.

– Боюсь, теперь я ваша должница, – мои губы разъехались в печальной улыбке. – Если только джари великого эмира может позволить себе подобную дерзость…

Целитель ничего не ответил. Мы оба понимали гораздо больше, чем разрешали себе озвучивать, но недосказанности порой говорят гораздо больше, чем множество самых точных слов. Вернулась к себе в комнату я в сопровождении того же охранника. Наложницы, которых я успела заметить по пути, развлекались в термах, музицировали, рукодельничали – в общем, получали от жизни все доступные удовольствия. Я предпочла скрыться у себя, раз никаких приказов больше не поступало, а обед отчетливо показал: подружек в новом доме я точно не заведу.

Но стоило мне только переступить порог своей спальни, чужие руки схватили и с силой припечатали к стене. Лопатки больно впивались в каменную кладку, на шею давило предплечье эмира, а обсидианы сверкавших гневом глаз прожигали гневом. Он прижимался ко мне по всей длине наших тел, колено дракона вклинилось между моими, делая ловушку еще теснее и еще безнадежнее.

– Где ты провела эту ночь? – зарычал он. Тихо, но меня до мурашек пробрало. Что ж, следовало признать, выводить принца из себя у меня получалось замечательно. Даже когда я сама этого не желала.

– Великий эмир зачастил в комнату простой джари? – хмыкнула я, стараясь не расплакаться из-за того, как снова начало печь кожу на бедрах.