плотно бинтует меня на весу,

полно, хохочет, очнёшься в Италии,

в дудочке пить я тебе принесу.

сход и развал заслоняет ладонями,

венцев утешных по вене гоня…

только без палева присное порево

даже во сне догоняет меня,

через наркозы пробившись дрезинами,

перебивает вивальдьевский лёд.

в пятнах родимых челяба бензинная

рэпом из ВАЗов пролётных зовёт.

вот она, близь моя, милая мресь моя,

синих мизаров лощёная слизь.

где хлороформа на всё это месиво

дудочке-дурочке впрок напастись?

Прижимаясь к тебе, вижу города, которые не увижу:

Улицы, набережные, скверы, скамейки.

Успеть бы туда добраться, почти добрался,

Проливаюсь в тебя – и можно уже не ехать.

Ты моложе, и скорее всего успеешь.

Расскажи мне о них заранее, слов не тратя.

В трещинах твоих губ – детали карты:

Линии улиц, стрелки путей трамвайных.

Олд таун, бугристые стены, булыжная мостовая.

Солнце слепит, чайка взлетает с дорожного знака.

В узкой белёной комнате на улице Дольна Брама

С настенной фигурки Христа облезает лак.

Двигайся в такт мне, не говори, что и ты никогда не узнаешь

Ниигаты, Триеста, Глазго, Дарвина, Кларенвилла.

Утешь меня, что успею всюду, что уже успеваю,

Обнимая тебя крепко, до судорог в шее.

Что с этой минуты умру, не теряя

Мёртвой пчелы на предгрозовом лугу под Алкмаром,

Мандариновой корки на пляже в Краби,

Мелкого авторемонта по дороге в Палмер.

Никто никуда не успеет, никто ничего не увидит.

Ветер швыряет чайку обратно, о дорожный знак ударяя.

Никому никуда не нужно.

Если заплачешь, значит, не можешь вспомнить:

Мы так страшно друг друга сжимали,

Что теперь не поймём и сами,

Иерусалим это был

Или Гаага.

Строго, трудно с меня спроси.

В каждую мелочь ткни.

Позабытое сотряси,

Вывеси, разверни.

Брось попытку свести края,

Кротость оставь свою.

Господи! Не прощай мне: я

Ведаю, что творю.

Воротнин Юрий Иванович.

Родился 21 января 1956 года в посёлке Пирово Тульской области.

В 1978 году закончил обучение на Строительном факультете Тульского политехнического института.

Печатался в журналах «Поэзия», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Сибирские огни», «Москва».

Автор книг «Осень в райских садах», «На вечной дороге», «Небесный щит», «Поздняя услада».

Живёт в городе Дедовск Московской области.

Жизнь свою сомненьем отягчаю,

Колочусь в закрытые врата,

И обряд от веры отличаю,

Как нательный крестик от креста.

За своих чужих не принимаю,

Душу синим пламенем палю,

Так смотрю, что всё запоминаю,

И боюсь, что вдруг заговорю.

Тяжелый дождь над нашей стороною,

Идёт, бредёт, качается, ползёт,

То вдруг застынет каменной стеною,

Да так, что птицы тянутся в облёт.

И не иссякнет этот дождь до снега,

Расквасит землю, небо раздерёт.

Зато какое время для побега —

Размокший след собака не берёт.

Мне родина рюмку нальёт,

Я выпью и стыд потеряю,

Губною гармошкою рот

Расквашу от края до края.

На слово последнее скор,

Подхваченный резвым мотивом,

На всех заведу разговор

О нашем житье терпеливом.

Под горку покатится речь

И враз опрокинет границу,

Коль слово от слова зажечь,

Всё дальше само разгорится.

И выгорит в памяти путь,

Былинный, забытый, заветный,

Он рядом – ладонь протянуть,

Но вдруг зашатаюсь под ветром.

Не стану раскачивать Русь,

Пожухну, как травы к Успенью,

И правду, которой боюсь,

Опять рассказать не успею.

С размаху шагну в забытьё,

И буду в сомненьи минутном,

Смотреть, как дыханье моё

Густеет во времени смутном.

В каждом прожитом дне понимания больше и грусти,

С каждой спичкой зажжёной и сам, словно хворост, горю,

А забудусь на миг, и несут меня лебеди-гуси