— А-а-а… Да нет. Чего ему будет-то? Стоит как новенький, — сверкает она ямочками на щеках, будто и не хлюпала носом секунду назад. — Я пирожков целую печь напекла, а кушать некому. Ну и вот. Решила принести, пока горячие. Поблагодарить за работу.
Поблагодарить она спешила. Конечно. С вырезом до трусов что на бедре, что сверху. И ещё какой-то хренью из чёрного кружева с розой на ляжке, придающей образу слегка бордельный флёр.
— И где твоя выпечка? — С недоумением смотрю на её руки. Нет, я не дурак, но какая актёрская игра без реквизита? Ну, Василиса! Хоть заморочилась бы с достоверностью.
— Выкинула. Во-о-он там! — Показывает пальцем мне за спину. И как заревёт опять! — У тебя вокруг дома привидение бродит в свадебном платье! Глаза дурные! Волосы — дыбом! По фате молния пляшет. А потом, как открыла рот, как загремело! Я думала сердце выскочит! Нет, ты послушай! — Хватает меня за руки и страстно прижимает к груди, демонстрируя вместительность лифчика и заодно крайнюю степень отчаянья. — Глаша это. Точно она. По всем холостякам прошлась. Теперь до тебя добралась! Жениться тебе надо срочно, Паша. Изведёт!
Гениально. Теперь эту фантазёрку в ночь одну домой под дулом не отправишь.
И байку эту про Глашу как вовремя приплела! Разбилась у нас недавно девка за месяц до свадьбы. А тракторист один допился до белки и, пока бегал от бригады скорой помощи, санитаров за эту самую Глашу и принял.
Не без борьбы отрываю руки от её необъятных достоинств.
— Я провожу.
— Что вот так сразу? — разочарованно хлопает на меня глазами.
— А чего тянуть?
— Я подвернула ногу! — вдруг заявляет Василиса предсмертным голосом. И предлагает для осмотра почему-то бедро. То, что со стороны выреза. — Глянешь?
Обычно мне не приходит в голову сопротивляться женским ногам. Теперь же я вспоминаю, что такое охотничий азарт, чем он отличается от недовольства добычи. И немного думаю про острые коленки Галчонка. Интересно, они сейчас округлились?
— Нечего смотреть. Там крошево, судя по твоим стонам. Сейчас ключи от машины возьму, отвезу тебя к костоправу.
— Не надо!
— Надо, Вася. Надо, — бросаю, заходя в дом.
Но Василиса, не будь дурой — шасть, и за мной.
— Можно чаю хотя бы глотнуть горячего? Продрогла вся, пока тебя ждала.
— Нет у меня чая. Закончился. — Я содрогаюсь, представляя, как за столько времени успеет провоняться моя кухня. — А у тебя других духов совсем нет?
— Не нравятся?
— На любителя. Вот я — не любитель...
Не совсем же я мужлан в лицо сказать — вонища!
— А ты ближе понюхай, — переходит на страстный шёпот Василиса, выпячивая выпуклости и ложбинки. Непробиваемость бетонного уровня.
Давненько я не был в такой дурацкой ситуации. Всё через жопу! Всё!
Я думаю не о том, что с ней пора что-то решать. А вспоминаю высокомерные слова Обломовой. Зря я о Галке подумал, потому что у меня сразу встаёт! Колом! Вот нечего было на губы её залипать! Как теперь дурь эту из головы выбить?!
Вот он я, вот Василиса. Доярка как раз…
Всё складывается один к одному. И хочется назло себе не выёбываться, а реально взять эту смазливую крестьянку в жёны. Чего мне ещё надо?
Гордячку столичную с полным набором шпилек в мой адрес? Вася вот она — рядом. Простая, хозяйственная. Бери и живи душа в душу. Вот только если тебя в женщине бесит такая мелочь, как запах духов, значит это не твоя женщина.
Только это я головой понимаю. А внутри всё клокочет от ярости.
— Не хочешь к костоправу, отвезу домой. И заканчивай ко мне ходить.
— Козлина ты Огнев!
А что тут сделаешь?
Не буду я вестись на Галкины провокации. Обиженный мужик — хуже бабы. Не на того напала! Что я лох какой-то? Обломову закадрить не могу?