Шведские короли активно привлекали в Ингрию иностранцев, обещая им земли и иные блага. Сюда зазывали переселенцев из Германии и Голландии, предоставляя им столько земли, сколько те могли освоить. Однако эти неприветливые, холодные места не особенно манили западных европейцев[16]. Одновременно стокгольмские власти охотно раздавали приневские земли дворянам – выходцам из самой Швеции. Новые помещики строили здесь усадьбы, перевозили сюда крепостных, и это предопределило перевес переселенцев в общей массе населения Ингерманландии.

К моменту появления русских войск в устье Невы в 1703 г. земли, на которых вскоре начал строиться Петербург, были уже разделены между крупными шведскими землевладельцами. Самые большие владения принадлежали губернаторам, управлявшим этим краем, – Бернхарду С. фон Стеенхузену, Карлу-Карлсону Юлленъельму и Юхану Шютте. Первому принадлежали обширные земли вокруг Ниеншанца, а центр его владений находился в усадьбе Бьенкергольм Хоф на острове Койвусаари (будущий Городовой, Петербургский остров). Вдоль правого берега безымянной реки (Фонтанки) и у «малой речки», получившей в петербургский период название Мойка, располагались земли братьев Аккерфельт. Их усадьба «Аккерфельт» стояла примерно в том месте, где теперь располагаются Михайловский замок и цирк. Часть этого имения в середине XVII в. отошла к выходцу из Германии, моряку шведского флота Эриху Берндту фон Коноу, который построил усадьбу «Коносхоф» (Konos hoff). Усадьба находилась как раз в том месте, где река Фонтанка вытекает из Невы[17]. Фон Коноу был, по-видимому, хозяином усердным, он разбил в имении хороший сад, который в 1704 г. и стал основой для Летнего сада Петра I.

Местное население занималось в основном рыболовством, охотой, сеяло яровую рожь, овес, ячмень, в городах было много ремесленников. Годы, предшествовавшие русскому вторжению в Ингрию, оказались очень трудными для местных жителей. В 1695–1697 гг. Восточную Прибалтику поразил неурожай, который привел к памятному в истории Швеции «Великому голоду», массовой смертности людей, падежу скота, исходу людей в более хлебные места. С. Кепсу пишет: «Условия жизни в Ингерманландии на рубеже двух столетий были ужасными. Генерал-губернатор Отто Веллинг в своем письме в Стокгольм от 13 января 1700 года писал, что земля находится в запустении, что только Бог и Его королевское величество могут вывести ее из этого состояния». На основе судебных дел Кепсу показывает, как среди жителей распространилось мало встречавшееся ранее преступление – воровство из амбаров разных продуктов, и прежде всего зерна, которое похищали «через щели в полу. В полах также просверливали дырки, из которых зерно бежало из ларя прямо в мешок. Ворами часто оказывались маленькие девочки и мальчики, которые могли пролезть в тесные пространства под полами. От голода люди были готовы на все, как, например, Ахвонен Пентти из Шанцев, который для того, чтобы добыть мясо, залез через крышу в коровник и задушил единственную корову Килкки Антти»[18]. Если в 1696 г. численность населения интересующих нас мест составляла 66 тыс. человек, то в 1699 г. она сократилась более чем на треть. Не будем забывать, что впереди население Ингрии ждало еще военное разорение начала Северной войны 1700–1721 гг.[19]

В шведской Ингрии было несколько городов-крепостей: Нарва, Иван-город, Ям (Ямбург), Копорье, Корела (Кексгольм), Орешек (Нотебург), а также Ниен (Nuen), или Ниеншанц (Шанцы, Канцы). Ниеншанц (т. е. Невская крепость) был построен по указу шведского короля Густава II Адольфа в 1632 г. в устье реки Охты. Это не было первое поселение в этом месте. Раньше здесь стояла шведская крепость Ландскрона, возведенная в 1300 г. военачальником Тергильсом Кнутсом. Однако вскоре дружина великого князя Андрея Александровича захватила крепость, и ее сооружения были разрушены. Затем возникло русское поселение Невское Устье, на смену которому и пришел Ниен. Вообще место это было очень оживленным. В начале XVII в. здесь, на самой русско-шведской границе, шла пограничная торговля, собирали таможенные пошлины. Город Ниен у русских был известен как «Канцы». Городская крепость (цитадель), называемая Ниеншанц, стояла на мысу, возникшем в месте впадения Охты в Неву. Неслучайно поэтому на гербе Ниена шведский лев был изображен между двумя реками. Крепость была небольшая и слабо вооруженная. Сам же город Ниен располагался на другом, правом берегу Большой Охты и с цитаделью на мысу соединялся деревянным разводным мостом. В городе были три большие улицы: Королевская, Средняя и Выборгская. Последняя имела выход на Выборгскую дорогу, которая связывала Ниен с Выборгом посуху. В самом Ниене жили в основном шведские и немецкие бюргеры, а предместье заселяли не входившие в число горожан финны, ижора и русские. В городе были кирха (развалины ее обнаружены недавно археологами