И вдруг, с какой-то пугающей внезапностью, дерево как будто рванулось вверх и взорвалось россыпью обломанных веток и оборванных листьев, разлетевшихся, казалось, по всей лощине. Брин ошеломленно отпрянула, закрыла лицо руками, и песнь оборвалась. Наверное, девушка упала бы, но Алланон был рядом и успел подхватить ее. Переждав, он развернул Брин к себе лицом.

– Что это было? – начала она, но друид приложил палец к ее губам.

– Сила, девочка, – прошептал он. – Сила твоей песни. Ты даже не можешь представить себе всю ее мощь. Этот вяз не мог оторваться от дуба. Слишком жесткими стали его ветки, слишком тесно переплелись с ветвями другого дерева. Но и не мог он противиться твоей песне. Ему ничего другого не оставалось, как только освободиться, пусть даже при этом разрушив себя!

– Алланон! – Она мотнула головой, не в силах поверить.

– В тебе есть эта сила, Брин Омсфорд. И, как у любой магии, у нее две стороны: темная и светлая. – Лицо друида придвинулось совсем близко. – Ты забавлялась, изменяя цвет листьев у дерева. Подумай теперь, что было бы, если бы ты довела изменения – а ведь это не что иное, как обычная смена времен года, – до их полного завершения. Дерево бы переживало осень, потом зиму, потом весну, лето и снова осень – и так сезон за сезоном. В конце концов завершился бы его жизненный цикл. И оно бы погибло.

– Друид… – нахмурился Рон, но один только взгляд суровых глаз заставил его прикусить язык.

– Нет уж, принц Лиха. Ей надо знать правду. – Алланон снова смотрел прямо в глаза Брин. – Ты забавлялась с песнью желаний как с любопытной игрушкой, потому что не знала, что еще можно с ней делать. Но на самом деле ты знала, Брин, где-то в глубине души ты знала всегда, что эльфийская магия больше чем просто игрушка. Магическая сила эльфийских камней через кровь твоего отца перешла к тебе, приняв новую форму – форму заклятия, песни. И сила, таящаяся в тебе, превосходит все, что было раньше. Может быть, она дремлет пока, но она есть, вот что главное. Задумайся на мгновение о природе этого дара. При помощи песни желаний ты можешь управлять любым живым существом! Ты разве не понимаешь, что это значит? Кусты расступаются перед тобой и дают тебе пройти. Сросшиеся деревья отрываются друг от друга, хотя усилие их калечит. Если ты можешь дать листьям цвет, ты можешь и отобрать его. И лист высохнет. Если ты можешь заставить цветок цвести, значит, можешь заставить и вянуть. Если можешь дать жизнь, значит, можешь и забрать ее.

Брин с ужасом смотрела на него.

– Что ты такое говоришь? – хрипло прошептала она. – Что песнью желаний можно убить? Что я могу убивать? Неужели ты думаешь?..

– Ты просила, чтобы я показал тебе, что можно делать заклятием, – перебил ее Алланон. – И я выполнил твое желание. Зато теперь ты, надеюсь, не сомневаешься в том, что магия не просто забава?

Брин покраснела от гнева.

– Да, больше не сомневаюсь, Алланон. Только и ты уж не сомневайся: я никогда не воспользуюсь песнью желаний, чтобы убить! Никогда!

Друид посмотрел ей прямо в глаза, и его суровые черты немного смягчились.

– Даже затем, чтобы спасти свою жизнь? Или, быть может, жизнь горца? Даже тогда?

Но она выдержала его взгляд.

– Никогда.

Еще мгновение Алланон смотрел на девушку, как будто взвешивая ее слова. Потом резко повернулся и направился вверх по склону лощины.

– Ты сегодня немало увидела, Брин. Нам пора ехать. Подумай обо всем, чему научилась.

Черная фигура растворилась в зарослях кустарника. Брин стояла на месте. Внезапно она поняла, что у нее дрожат руки. Это дерево! Как оно содрогнулось, разрываемое на части…