— Мы нашли твою дочь, Амаль, — лениво протянул один из них. — Решай сейчас, или за тебя скажут судьи. Девчонку заставили наедине с мужчиной, уважаемый господин Кадир подтвердил, что неверная прижималась к чужеземцу.

Торговец лавки смутился и опустил голову, когда я повернулась в его сторону. Грязный сплетник. Знал, лживый ифрит, что ничего запретного не произошло. Мы десяти минут наедине не провели с Полом, а он преподал все так, будто я с ним в спальне закрылась!

— Видел, клянусь. Ай, стыд какой на отцовскую голову, — краснея, щебетал Кадир. — Руки положила, соблазняла речами гурии, глаза бесстыжие на благородного человека подняла…

Клянусь, Мудрец, такого позора я стерпеть не могла.

— Врешь! — прорычала и дернулась в руках подоспевшего стражника. — Лживый виверн, никого я не касалась!

— Замолчи, — новый удар все-таки сбил меня с ног. Потрепанный хиджаб перепачкался пылью, боль пронзила колени, а металлический привкус крови заставил крепче сжать пальцы.

Короткий всхлип и несколько капель, оросивших песчаный слой на мостовой, — все, что я позволила себе.

— Не дочь она мне больше, — услышала я Амаля сквозь плотную завесу отчаяния. — Девка грязная. Пусть заплатит кровью за грехи и смоет ею свой позор. О Мудрец, какую змею вырастил, на груди пригрел. Ведьма настоящая. Теперь господину Умару в глаза посмотреть стыдно.

— Есть ли здесь те, кто готов вступиться за эту девушку? — громко поинтересовался капитан стражников.

Никто, ни единой души. Ни один житель Амррока не отозвался, даже дяди Карима было не видно. Оно не удивительно, ведь зачем хадже вмешиваться? Идти против законов и толпы — настоящая глупость, свойственная исключительно храбрецам из рыцарских романов, что я когда-то читала тайком под одеялом. Мужчины из книг не равны тем, которые жили в реальности. Давно пора понять, Ясмин.

Только надежда, крохотный огонек — она вспыхивала в душе, и взгляд искал доброту в бесконечной череде лиц. Ту, что на мгновение согрела сердце через тонкую кожу перчаток чужеземца.

На площадь меня вывели под улюлюканье мужчин и вздохи женщин. Несколько молодых девушек плюнули, другие тянули руки и дергали за волосы, будто желали выдрать пряди на память. Несмотря на окрики стражников, люди спешили напоследок повеселиться. Подростки вместе со взрослыми помогали собирать камни нужного размера в кучу, а Амаль с сыновьями спешили следом.

Лучше бы работали так, как готовятся к кровавым зрелищам.

— Закопаем или просто свяжем? — спросил молодой стражник у капитана. Кто-то опять дернул мой рукав, и ткань хиджаба не выдержала напора, разорвавшись у шва.

— Жалко, красивая ведь, — буркнул другой.

— Рот закрыли и несите веревки, да покрепче. Ведьму лучше держать в узде, чтобы не могла шайтанов призвать для спасения. А ты глаза отведи, Дукран. Чары колдуний велики, попадешь под них — великого султана предашь.

Я сцепила зубы и остановила язвительный ответ. Как будто не они держали на поводках гулей, не ловили песчаных драконов за городом и не колдовали всласть. Почему-то я — ведьма, а они — гордые воины султана.

Передо мной возникло лицо капитана, чей взор с жадностью прошелся по оголенной коже шеи и грязные пальцы потянулись к волосам. Только дотронуться он не успел: я плюнула и горько усмехнулась. Мне терять нечего, смерть в любом случае будет мучительной.

Очередной удар, от которого я даже не пошатнулась. Лишь голова дернулась в сторону и тихий рык вырвался после того, как волосы вновь оказались в сильной хватке.

— Чужеземцам улыбаешься, ведьма, а в меня ядом плюешь, — прошипел капитан. — Могла же умереть легко: один удар саблей, и никаких мучений.