Народ, конечно, больше напоминал шоу огнедышащих драконов, которые пытались остудить картошку во рту с помощью дыхания, и разжевать её так, чтобы не коснуться зубами. Но вкусно, точно, было всем.

- Давай-давай, - почти в нос ему ткнула картофелину.

- Капец! – выругался Рамиль себе под нос, но ветку, которой чертил узоры на земле, забросил в костер. Отряхнул руки. – Я жру сгоревшую в костре картошку. Из города попал в деревню, а оттуда в каменный век.

- Займи, пожалуйста, свой рот, - вложила картофелину в его ладони. – Просто счисти уголь и наслаждайся.

Обжигая пальцы и поглядывая на меня так, будто проклинал за каждую минуту со мной, Рамиль очистил одну сторону картошки от угля и стал всматриваться в неё, словно пытался разглядеть жизнь на ее поверхности.

- Ешь. Слышал же, что глисты все сгинули в огне.

- Ты думаешь, твои слова повышают аппетит? – выгнул он брови.

- Твоё вот такое кривое лицо… - повторила я его мимику. - … Тоже не вызывает ничего приятного. Просто попробуй. Сам же воровал. Да еще как самоотверженно, - не удержалась и подколола его.

- Не напоминай, - нахмурился Рамиль. Снова брезгливо уставился на картошку в своей руке. Глубоко вдохнув и резко выдохнув, наконец-то, откусил ее. Совсем немного. Воробей и тот прожорливее.

- Нормально кусай, - подтолкнула я его и посыпала картошку солью из спичечного коробка. – Теперь точно должно быть вкуснее.

- Чем ты её посыпала?

- Ядом, конечно, - фыркнула я. – Так что ешь быстрее, пока его ветром с картохи не сдуло.

Скептически глядя на меня, Рамиль поднёс к губам картошку и откусил так, словно взывал к совести и пытался донести, что в случае чего его смерть будет на моих руках.

Разжевал, проглотил, не поморщился.

- Ну как?

- Эм, ну… - продолжил он разглядывать картошку в своих руках. – Получше покрошки.

- Окрошки, - поправила я.

- Одна фигня.

- Папе так только не скажи, а то ночевать будешь в будке с Байкалом.

- А мне разве можно ночевать сегодня у вас?

- А тебя разве кто-то выгонял?

- Не знаю. А ты? – спросил Рамиль и посмотрел мне прямо в глаза. Возможно, впервые за весь сегодняшний день так открыто.

Блики пламени от костра играли на его лице и сверкали в, казалось, темных глазах. Забавная кучеряшка свесилась на лоб и закрыла одну широкую бровь. В уголке его губ виднелась черное пятно от сажи. Поросёнок.

- А что я? – повела я зябко плечами и обняла себя за плечи. – Ночуй. Ты же не в моей постели собрался это делать. И где ты планировал ночевать, если не у нас дома?

- Не знаю. В машине, например.

- Не занимайся ерундой, - поморщилась я. Откуда столько скромности? - Ночуй на диване в зале. Если в грязи увязнет парень посимпатичнее тебя, то тогда тебя и выселю.

- Симпатичнее меня? – губы Рамиля изогнулись в лукавой улыбке. – Такое возможно?

- Боже! – закатила я глаза и, обхватив запястье его руки, в которой была картошка, поднесла к его губам. – Жуй, наяривай, не разговаривай.

11. Глава 11. Августина

Прикрыв рот ладонью, зевнула и почти даже смогла проснуться, когда щелкнул чайник. Налила себе кофе и устроилась за столом. Утро – есть не хотелось. К счастью, сегодня никуда не нужно ехать или идти. Только вечером на дискотеку, но и до вечера хватит дел. Огород тоже ждал внимания и уже почти неделю просил, чтобы ему пропололи грядки. Скорее всего, последняя прополка в этом году, дальше только сбор урожая, уборка и сон грядок под толстым слоем снега.

Папа, как обычно в это время, вышел из туалета с газетой в руке и сразу оставил ее на комоде. Скотч тоже. Недавно он придумал классную для себя штуку – чтение газеты в душе. Для этого достаточно приклеить газету нужной статье на внешнюю стенку кабинки и читать в своё удовольствие. О голосовых помощниках или чем-то подобном папа даже слышать не хотел, уверяя, что информация лучше воспринимается только тогда, когда ты видишь её глазами, а в голове читаешь с нужной тебе интонацией и акцентами. Так что от меня требовалось только следить за тем, чтобы в доме всегда был скотч, за свежестью газет папа следил сам.