- Все и так знают, что мы ей служим – и ты, и я, и твой отец.

- Да, но вы – не так, как я.

- Послушай, Марья, - Кощей тоже начал сердиться. – Ведь и ты сейчас сказала много того, что не для чужих ушей.

Она осеклась – и правда, в запале наговорила лишнего, забыв, что почудился ей в кустах притаившийся Княжич. Повернулась и в сердцах пошла к дому, злая на Кощея и на себя.

И вот сейчас, думая об этом, припомнила она и другое – слова Ягны о том, что хранит ее, Марью, богиня. Значит, не показалось тогда, и в самом деле следил за ними Княжич. Все услышал и подруге своей рассказал. А о бессмертии вызнал раньше, до свадьбы.

А еще подумала Марья о том, что Княжич не остановится. Такие, как он, ни за что от своего не отступаются. И если вздумалось ему получить бессмертие, то попытается добыть его иначе – от Кощея. Требовал он у нее заклятья, значит, и к нему пойдет за тем же. Найдет, где бы Кощей ни очутился.

Может, и к добру это. Бывает у судьбы, что добро оборачивается к злу, а бывает, и наоборот. Конечно, никакого заклятья он не получит, потому что нет его. Стал Кощей бессмертным в их первую брачную ночь, в чулане Радиного дома, когда любили они друг друга до зари. Не тайно, как раньше, а как связанные неразрывно муж и жена, перед богами и перед людьми. Никто и никогда больше не получит от нее этот дар-бремя.

Но если найдет Княжич Кощея, неужто не догадается тот, что его Марья в беде? Неужто не отправится искать? Надо только ждать, надеяться и верить, что он придет.

Теперь Марья ждала еще сильнее, цепляясь за эту надежду, когда снова подступало отчаянье. Княжич из шкуры выпрыгнет, но найдет Кощея, а тот уж из него все соки выжмет, но узнает, где ее искать.

Светлее перед глазами – день, темнее – ночь, снова и снова. Быть может, давно состарился Княжич и умер?

Пролетел перед лицом нетопырь, обвалился где-то камешек, и в который уже раз удивилась Марья, почему ее тело ничего не чувствует, но глаза при этом видят, а уши слышат? Вот опять донесся какой-то шорох, и еще – уже громче.

Кто-то приближался – она различила шаги двух человек. Если б не была и так неподвижной, замерла бы, затаила дыхание. Мелькнул свет – шли с факелом.

Неужели Кощей – нашел ее?!

Нет – не мужские шаги. Непонятные. Как будто и не люди идут.

И тут она наконец увидела их – Ягну и сгорбленную косматую старуху. Вот почему такие странные шаги: одна опиралась на палку, другая приволакивала ногу.

Старуха подошла ближе, поднесла факел к лицу Марьи, вглядываясь в него. А та силилась вспомнить, где же видела ее. И вдруг словно огнем обожгло, только изнутри.

Да это же ведьма Изборица, живущая в лесу за озером!

Давно бродили слухи, что ходит к ней Ягна, учится у нее черным чарам, чтобы приворожить Княжича. От кого же еще она могла узнать, как навести навье.

Было Марье лет пятнадцать, когда собирали они с отцом в лесу травы и встретили ее. Зыркнула на них старуха сердито и обошла, не сказав ни слова, скрылась за деревьями.

- Кто это, батюшка? – испугалась Марья.

- Изборица, ведьма, - он начертил перед ними ограждающий от нечисти знак. – Ей подвластны навьи чары, лучше с ней не встречаться.

- Она тоже служит Марене?

- Никогда больше не путай! – рассердился отец. – Марена зима и ночь, но не зло. Она та смерть, без которой нет жизни. Смерть, которая забирает тело, но не губит душу. Изборица служит тьме, бездне. Держись от нее подальше.

- А где она живет? – Марья неловко повторила тот же знак. – Чтобы не зайти туда случаем.

- За озером, где холмы. Там ее изба на опушке. Стоит на двух столбах, без окон и дверей.